СЭЗ в Согдийской области -концепция по созданию ТЛЦ в Ферганской долине (приложения к отчету)

Региональный проект USAID по либерализации торговли и таможенной реформе (RTLC)


А. Данков, С. Брагин, Г. Кошлаков, К.Рахимов, М.Тураева, Ю.Шевцов

 

Приложения к отчету по исследованию:

«СВОБОДНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЗОНА В СОГДИЙСКОЙ ОБЛАСТИ
– КОНЦЕПЦИЯ ПО СОЗДАНИЮ ТРАНСПОРТНО-ЛОГИСТИЧЕСКОГО ЦЕНТРА
В ФЕРГАНСКОЙ ДОЛИНЕ»


Душанбе/Минск/ Алматы
Июнь 2010 – февраль 2011

 

(скачать полную версию, pdf 1.2 МБ)

 

Приложение №1

«Историко-экономический анализ развития региона»

Досоветский период.

Худжанд, будучи расположенным на границе между оседлым миром и миром кочевников (Древними Ираном и Тураном), со времен своего основания в VII в. до н. э. выполнял роль северо-восточного форпоста Большого Ирана и достаточно крупного транзитного (перевалочного) центра, как на локальном, так и на региональном уровне.

С формированием в I в. до н. э. Великого Шелкового пути Худжанд занял свое место системе трансконтинентальных торговых путей. В истории Ферганской долины всегда большую роль играли ее юго-западные и южные связи с древнеземледельческими регионами, в первую очередь с Согдом, а через них – с Индией, Персией и ближневосточными странами. Особое место занимали постоянные контакты с северными и северо-западными кочевыми соседями. И, конечно, ферганцы находились в тесном контакте с народами Восточного Туркестана через перевалы Ферганского хребта.

Арабские географы X-XI вв., описывая Трансконтинентальную дорогу, которая проходила через Ферганскую долину, упоминают следующие города: Худжанд, Пап (Баб), Ахсикент (сейчас – Фергана), Куба (Кува), Уш (Ош), Узканд (Узген). Торговые караваны, идущие из Индии, Персии и стран Ближнего Востока через Самарканд, попадали в Худжанд. И оттуда дальше на Восток дорога шла по двум направлениям. Одна шла из Худжанда через Канибадам, Сох, Риштан, Маргелан, Куву, Ош, Узген, Атбаш, перевал Терекдаван и направлялась в сторону Китая; по второй дороге из Худжанда можно было попасть в Ахсикент (нынешняя Фергана). И оттуда дорога шла по двум направлениям: одна шла в Узген, другая из Ахсикента (Ферганы) направлялась на юг и в Куве соединялась с южной дорогой. Из Худжанда в Ахсикент (Фергану) можно было попасть и через нынешний Коканд. В XI-XII вв. в связи с развитием горнорудной промышленности в Сох-Хайдарканском регионе, южная ветвь Великого Шелкового пути, которая проходила через «Худжанд – Риштан – Маргелан – Куву – Ош – Узген», пошла через «Сох – Хайдаркан – Кадамжай – Водил» и в Маргелане объединилась с северной дорогой. Средоточием оптовой торговли на торговых путях были караван-сараи. В них складывали привозные товары для перепродажи, помещались конторы и представительства разных фирм. Сараи часто служили номерами для приезжих, в них принимали клиентов лекари (табибы), менялы (саррофы) и ростовщики. Все лучшие кирпичные караван-сараи располагались в центре города вдоль базаров. Но в экономической жизни, например, в торговле хлопком, весьма значимыми становились иногда и более неприглядные на вид деревянные сараи на окраинах.

В товарообмене между Востоком и Западом товары шли в основном с востока на запад. Покупательская способность европейцев была нестабильной, поэтому торговля сильно зависела от политической и экономической ситуации в Европе. Примечательно, что в период функционирования Великого Шелкового пути вся материальная (караван-сараи, базарная торговля, склады и т.д.) и финансовая (обмен денег, кредитные операции) инфраструктура на пространстве от Персии до Китая принадлежала персоязычным купцам (согдийцам), а вот караванами руководили представители тюркоязычных народов. С востока на запад шли такие товары как шелк, железо, никель, меха, чай, бумагу, порох; на восток – везли шерстяные ткани, ковры, украшения, лазурит и породистых лошадей.

Интересно, что постепенно Зеравшанская и Ферганская долина превратились из регионов-транзитеров шелка из Китая в Европу в крупных производителей шелковой ткани. По данным археологии в X-XIII вв. в Западной Европе 45% шелковых тканей были из Центральной Азии, 35% — из Византийской империи и только 20% — из Китая.

К сожалению, после открытия португальцами морского пути из Европы в Индию и Китай Великий Шелковый путь потерял свое значение. В конце XVI в. трансконтинентальная караванная торговля сошла на нет, хотя по линии «Центральная Азия – Китай» она просуществовала до конца XVII в. и окончательно замерла в лишь начале XVIII в. Глобальные изменения не могли не сказаться на Худжанде, который перестал быть глобальным транзитным торговым городом.

Если говорить о более обозримом историческом прошлом, то необходимо отметить следующее. Политический и экономический центр Ферганской долины с момента создания в начале XVIII в. Кокандского ханства тяготел к ее западной части (ныне частично входящей в состав Согдийской области Таджикистана), которая была тесно связана с развитыми и богатыми регионами Самарканда, Бухары и Хивы. Плотность населения была здесь несколько выше, к тому же крупнейшие города ханства Коканд и Худжанд располагались именно на западе. Можно даже говорить о существовании некоего противостояния западных районов долины, более ориентированных на «сартский» образ жизни, и восточных районов, тесно связанных с кочевой периферией. Это, например, нашло свое отражение в период политической нестабильности в ханстве в середине XIX в., когда город Ош как один из окраинных городов Кокандского ханства, окруженный «неспокойными» кыргызскими родами и племенами, неоднократно становился центром движения, направленного против центральной власти. Здесь же и недовольные ханской властью претенденты на престол искали поддержки и убежища.

В связи с прекращением масштабной караванной торговли стран Центральной Азии с Китаем в первой половине XVIII в. Худжанд потерял свое былое значение как достаточно крупный центр трансконтинентальной транзитной торговли, однако сохранил свои позиции на локальном уровне по маршрутам «Бухара – Самарканд – Худжанд – Коканд – Ош – Кашгар» и «Туркестан – Ташкент – Худжанд – Коканд – Ош – Кашгар». Поэтому борьба за контроль над Худжандом, который находился на перекрестке путей, соединявших Ташкентский оазис, Зеравшанскую и Ферганскую долины, была одним из важнейших элементов взаимоотношений Бухарского эмирата и Кокандского ханства на протяжении XVIII – XIX вв. Именно из-за его стратегического значения сразу после захвата Ташкента русские войска в 1866 г. заняли Худжанд, стремясь прервать сообщение между Бухарой и Кокандом, тем более, что в период расцвета Кокандского ханства в первой половине XIX в. он был третьим по величине торговым и ремесленным городом страны после Ташкента и Коканда, и пятым (после Бухары, Ташкента, Коканда и Карши) в регионе.

Система торговых путей в Центральной Азии в середине XIX в. накануне присоединения к Российской империи состояла из следующих элементов. В центре всей системы располагалась Бухара – крупнейший торгово-ремесленный центр с населением более 60 тыс. чел., в который сходились основные торговые караванные пути из России, Персии, Афганистана, Индии и Китая.

Столичный статус, высокая плотность населения, развитое ремесло и торговля и, как следует, более высокий уровень жизни и покупательская способность ориентировали этот город как на внешний (крупные оптовые сделки в караван-сараях, которых в городе было более 30, покупка предметов роскоши и т.д.), так и на местный (большие специализированные и неспециализированные базары) рынки.

Далее шли торгово-ремесленные центры, которые ориентировались на транзитную торговлю с Россией, Персией, Афганистаном и Китаем и приграничную торговлю с кочевыми народами на границе оседлого и кочевого населения. Крупнейшим из таких центров являлся Ташкент, в гораздо меньшей степени подобными центрами являлись Хива и Ош. Для этих городов была характерна сезонность торговли, наличие крупных открытых сезонных рынков, а среди продаваемых товаров – значительное количество скота, продукции кочевого хозяйства и рабов.

Также необходимо отметить наличие крупных торгово-ремесленных центров, которые ориентировались в основном на местные рынки и в которых располагались большие специализированные и неспециализированные базары, служившие центрами розничной торговли для населения окрестностей (Коканд). Для них была характерна постоянная торговля на больших крытых базарах, при достаточно емком местном рынке (высокая плотность и покупательная способность населения). В то же время в этих городах была менее развитая систем караван-сараев. Например, в Коканде было меньше караван-сараев, чем в Худжанде или Карши, и гораздо меньше, чем в Бухаре или Ташкенте, зато рынки не уступали по размерам бухарским.

Наконец, ещё одним важным элементом являлись крупные перевалочные центры, которые стояли на перекрестках крупных торговых путей и являлись «логистическими» центрами с развитой системой караван-сараев и перевалочной оптовой торговли в меньшей степени ориентированными на местный рынок (небольшие базары местного уровня). К ним можно отнести Худжанд и Карши.

Остальные города играли роль либо простых транзитных пунктов, где караваны устраивали привалы, отдыхали или переправлялись через реки (Чарджоу, Керки, Джизак), либо роль административных центров, где существовали один-два базара, ориентированных исключительно на местный рынок в радиусе 20-25 км. (Шахрисябз, Самарканд, Наманган, Андижан). Кроме этого на торговых путях стояли десятки рабатов для отдыха и питания караванщиков.

Внешняя торговля в Кокандском ханстве была развита меньше, чем у соседей, что объясняется сложными условиями транспортной доступности. Связь с внешним миром осуществлялась по трем дорогам, две из которых «Наманган – Ташкент» и «Ош – Кашгар» проходили через горные перевалы и были очень опасными. Единственным надежным путем был маршрут «Коканд – Худжанд» с выходом на Самарканд и Ташкент. Большинство караванов из Бухары и Ташкента в Коканд проходили именно через Худжанд.

Торговля с соседями (Бухарой и Хивой) была развита достаточно слабо, это объясняется тем, что структура экономики этих государств была сходной, и они мало, что могли предложить друг другу. Лидером на рынке стран Центральной Азии, в том числе и Коканда, в первой половине XIX в. стала Российская империя. Худжанд всегда был городом с преимущественно таджикским (иранским) населением – об этом упоминают древние источники и европейские путешественники в XVIII-XIX вв., об этом говорит царская и советская статистика. К тому же город и его окрестности для Центральной Азии всегда были достаточно высоко урбанизированной территорией. В конце XIX в. в Худжандском уезде Самаркандской области 28% населения жило в городах – по тем временам цифра достаточно приличная, больше уровень урбанизации в Туркестанском генерал-губернаторстве был только в Ташкентском уезде Семиреченской области (34,6%). Для сравнения: доля городского населения в Кокандском и Андижанском уездах Ферганской области была 22 % и 27% соответственно.

 

Советский период.

Новая страница в жизни Худжанда наступила лишь после установления в Центральной Азии советской власти. Роль Худжанда в политической и экономической жизни региона вновь возросла после так называемого национально-территориального размежевания в Центральной Азии после образования автономной республики, а позднее и самостоятельной Таджикской ССР в составе Советского Союза. В состав нового административно-территориального образования вошли не самые развитые части бывшего Бухарского эмирата (Восточная Бухара (Гиссар)) и Российской империи (Памир). Поэтому Худжанд, переименованный в 1936 г. в Ленинабад, который во времена Российской империи являлся уездным городом, и где в то время были открыты первые европейский школы для местного населения, стал кузницей кадров для новой таджикской элиты. Как самостоятельный регион Согдийская (Ленинабадская) область была образована 27 октября 1939 г.

Ленинабадская область богата природными ресурсами, в первую очередь, цветными металлами (ртуть, свинец, серебро, золото, уран) и топливом (каменный и бурый уголь). Поэтому, начиная с 40-х гг. XX в. в области начала формироваться мощная промышленная база, опирающаяся на такие малые индустриальные города и поселки городского типа как Чкаловск, Гафуров, Кайраккум, Исфара и другие. В послевоенный период Ленинабад превратился в крупнейший после Душанбе промышленный и культурный центр Таджикистана. Промышленность города стала многоотраслевой, оснащенной передовой отечественной и зарубежной техникой, в городе действовал шёлкокомбинат – одно из крупнейших предприятий республики. Кроме этого Ленинабадская область была важнейшим пунктом транзита грузов в Ферганскую долину. Через регион проходила (и проходит) единственная железнодорожная ветка, связывающая долину с внешним миром, автодорога «Бухара – Андижан», ветка газопровода и высоковольтная линия электропередач.

Максимальный уровень развития региона был достигнут в середине 80-х гг. XX в., когда Ленинабадская область представляла собой достаточно развитый аграрно-индустриальный регион, с опорой на хлопководство, добывающую промышленность и цветную металлургию, тесно интегрированный в экономическую систему СССР и играющий важную роль в транзите грузов в Ферганскую долину. Представители ленинабадской элиты долгое время занимали лидирующие позиции во властных структурах Таджикской ССР.

В целом экономика Таджикистана в советское время претерпела значительные изменения. Период нахождения Таджикистана в составе СССР характеризовался достаточно интенсивным экономическим ростом. За 1924-1991 гг. он превратился в аграрно-индустриальный регион, имеющий разнообразный хозяйственный облик.

Ориентируясь на наличие в Таджикистане таких природных ресурсов, как полезные ископаемые, водные потоки, высокая солнечная радиация, в сочетании с плодородными почвами и, самое главное, избыточные трудовые ресурсы, централизованное планирование определило главные векторы экономики республики: создание трудоемких производств, генерирующих мощностей в гидроэнергетике и на их базе — электроемких предприятий. Гораздо меньшее значение придавалось развитию наукоемких отраслей, сложного машиностроения, электротехники, радиомеханики, электроники. Как правило, предпочитали размещать хозяйствующие субъекты такого рода на западе СССР, где априори предполагалось наличие высококвалифицированных кадров ИТР и рабочих. Как показал многолетний опыт, такая точка зрения в большинстве случаев оказывалась ошибочной: не только рабочих, но и инженеров приходилось привозить со стороны (например, завод ВЭФ в Риге, камвольный комбинат в Огре, Латвия). Экономика же восточных районов оказывалась искривленной. Исправлению баланса способствовала в большой степени эвакуация российских заводов и фабрик за Урал и в Среднюю Азию во время ВОВ. Только в 70-80-е гг. положение несколько изменилось, прежде всего, в связи с созданием Южно-Таджикского территориально-производственного комплекса (ЮТТПК).

Модернизация аграрной составляющей экономики Таджикистана в советский период было связано, главным образом, с освоением Вахшской долины в 30-е гг. прошлого века, которое осуществлялось с целью «создания хлопковой независимости СССР», и несколько меньших, но тоже значительных по площади земельных массивов на юге (Оби-Киикская долина, Дангаринская степь) и севере (Аштский, Кизилинский массивы) в 60-80-е гг. Мелиорация и ирригация, проводившиеся по союзному плану, позволили увеличить здесь производство хлопчатника, особенно наиболее ценных тонковолокнистых сортов. Оговоримся сразу, что освоение земель на юге и юго-западе Таджикистана стало в это время возможным в результате создания Нурекского гидроузла (ГЭС и водохранилище), ставшего, по удачному выражению СМИ, «сердцем ЮТТПК».

Производство хлопка-сырца и соответственно хлопка-волокна, а также семян (хлопкового масла), линта и других производных в 70-80-е гг. росло. Средний валовой сбор хлопка в 80-е гг. составлял 810-950 тыс. тонн, а в 1980 г. был установлен своеобразный рекорд — собрано 1010 тыс. тонн и произведено более 300 тыс. тонн хлопка-волокна. Подчеркнем, что хлопок и его производные по праву занимали ведущее место в аграрном комплексе республики прежде всего в связи с уникальными природными условиями, которые необходимы для выращивания этой теплолюбивой технической культуры. В общей хозяйственной системе СССР среднеазиатские республики были единственными, кто поставлял сырьевые ресурсы для текстильных предприятий России, Украины, Белоруссии и других субъектов, где функционировали фабрики и комбинаты, выпускающие хлопчатобумажную пряжу и ткани. Для собственной текстильной промышленности в Таджикистане направлялось 10- 12% готового объема хлопка-волокна.

В результате трансформационного спада, происшедшего после распада СССР, резко снизилась урожайность хлопчатника (до 17 центнеров с гектара «на круг») и общее производство его уменьшилось более чем в 2 раза. Из рентабельной сельскохозяйственной культуры хлопок превратился в убыточную.

Второй по объему валовой продукции составляющей в сельском хозяйстве республики следует назвать производство овощей и фруктов. Из номенклатуры выращиваемых в Таджикистане продуктов по объемам выделялись томаты и абрикос. Они являлись основой развития консервных предприятий, большая часть продукции которых поставлялась (терминология советского периода, в которой не было места слову «продавалась») в отдаленные районы Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера СССР. Значительное количество плодов и овощей должно было вывозиться в соответствии с планом «союзных поставок» в свежем виде.

Говоря о развитии сельскохозяйственного производства в Советском Таджикистане, нельзя не упомянуть о трех несомненных достижениях, явившихся результатом позитивной деятельности партийного и хозяйственного руководства республики 60-80-х гг. и связанных, прежде всего, с именем Дж. Расулова, который на протяжении двадцати одного года возглавлял ЦК КП Таджикской ССР. К ним следует отнести:

  • освоение значительных площадей в горной местности Центрального Таджикистана (Гармская, ныне Раштская, группа районов) под посевы картофеля с использованием малых и временных водохранилищ для разовых поливов. Урожайность этой культуры «на круг» достигала 270 ц/га, а валовой сбор позволял отказаться от значительной части завоза продовольственного картофеля из западных районов СССР и Польши. Заметим, что объем таких поставок достигал 200 и более тыс. тонн;
  • внедрение «склонового» виноградарства с применением агротехнического приема, называемого на малообеспеченных богарных землях в адырной зоне «плантаж». В благоприятные годы урожайность таких плантаций достигала 120-130 ц/га, принося значительную прибыль хозяйствам. Урожайность культивируемых здесь ранее зерновых была мизерной, с трудом превышала 5 ц/га и определяла постоянную убыточность;
  • интенсивное развитие в зоне сухих субтропиков (Вахшская долина) цитрусоводства с использованием траншейного способа выращивания гибридных сортов лимонов, которое оказалось в то время весьма экономически выгодным. Такая ситуация сохраняется и сегодня.
  • определенные успехи в такой специфической отрасли, как производство натуральных шелковых нитей с помощью тутового шелкопряда.

Говоря об индустриальном развитии страны, следует упомянуть о количественном и качественном росте отраслей, входящих в агропромышленный комплекс (АПК). За годы советской власти в республике были построены десятки хлопкоочистительных заводов, оснащенных пильными и валичными джинами. Они располагались в зонах, где расположены хлопковые плантации, и являлись групповыми центрами переработки сырья. Отметим достаточно высокое качество выпускаемой ими продукции: на хлопок-волокно, поставляемое по внутрисоюзному и зарубежному экспорту, в 60-80-е гг. отсутствовали какие-либо рекламации, что было следствием хорошего уровня агротехники с одной стороны и налаженного технологического процесса очистки хлопка-сырца — с другой. Заметим, что, как и в других промышленных отраслях и подотраслях, присутствовала тенденция организации крупных и очень крупных производств. Мощности хлопкоочистительных заводов достигали 30 и более тыс. тонн хлопка-сырца в год. Последнее обуславливало необходимость создания пунктов накопления, складирования и долговременного хранения значительных количеств хлопка-сырца (хлопкопункты, бунты и т.д.), что приводило к дополнительным затратам сил и средств, а также к повышенным требованиям к пожарной безопасности, т.к. хлопок-сырец при повышенной влажности самовозгорается.

Следует сказать, что в советское время отдавалось предпочтение строительству предприятий-гигантов. Определяющим фактором такого планирования было стремление максимально снизить удельные капитальные затраты, т.к. новые мощности создавались за счет госбюджетных средств. В целом, это привело, как известно, к практическому «вымыванию» из структуры промышленного производства малых и средних предприятий, которые во многих развитых странах являются основным «вкладчиком» в ВВП. Сказанное в полной мере относится к Таджикистану, где создание крупных хозяйствующих субъектов аргументировалось, прежде всего, формальным наличием «свободных» трудовых ресурсов, значительную часть которых составляли многодетные матери. Привлечение их в сферу общественного производства представляется весьма проблематичным, а в социальных условиях республики — часто просто невозможным.

Значительные мощности были созданы в составе АПК по переработке плодов и овощей. На территории Таджикистана располагались крупные консервные комбинаты (гг. Исфара, Худжанд, Пенджикент, Душанбе, Курган-Тюбе и др.), которые производили в год до 284 млн. условных банок (1991 г.) консервированных плодов. Особе место в ассортименте продукции занимали абрикосовые компоты, томатная паста и томатный сок, которые пользовались большим спросом в отдаленных районах севера и востока СССР, а также за рубежом. Высоким качеством характеризовались сухофрукты — сушеный абрикос, изюм, в том числе и производимые в заводских условиях.В отличие от многих хлопкопроизводящих стран, в Таджикистане большая часть семян хлопчатника используется для производства пищевого растительного масла. Высокая масличность семян таджикского хлопка (более 17% «на круг») позволяла выпускать более 76 тыс. тонн такого масла, в большей части рафинированного и дезодорированного, имеющего широкое применение в Центральной Азии и за ее пределами. Крупные масложировые комбинаты располагались в Душанбе и Худжанде. Кроме растительного масла они производили другую продукцию, в том числе — маргарин.

Промышленной переработке подвергалось также цельное молоко, из которого в заводских условиях производилась вся гамма кисломолочной продукции и сливочное масло. Молочный комбинат в г. Душанбе обладал мощностью для переработки 200 тыс. тонн молока в сутки. В составе АПК находились мельничные предприятия с элеваторными хранилищами (Душанбе, Худжанд, Нау, Колхозабад и др.), а также заводы по выпечке разнообразной хлебобулочной продукции. Основой развития экономики и, прежде всего, промышленного блока является энергетическая база. Обладая исключительно высоким гидроэнергетическим потенциалом, Таджикистан до 1976 г. имел генерирующие мощности, обеспечивающие годовую выработку не более 4,6 млрд. кВт часов. Говорить о серьезном промышленном развитии не приходилось. Только с сооружением Нурекской ГЭС с установленной мощностью 2,7 тыс. мегаватт, последний агрегат которой вступил в строй в 1976 г., ситуация коренным образом изменилась. К 1991 г. суммарная ежегодная выработка электроэнергии достигла 17,6 млрд. квт. час.


Анарбаев А.А. Средневековая Фергана на перекрестке трансконтинентальной дороги. // Диалог цивилизаций. Развитие государственности в условиях взаимодействия кочевых обществ и оседлых оазисов в зоне Великого Шелкового пути. Сборник научных статей. Вып. 2. URL: http://khaidarkan.narod.ru/arhivy_foto/Kadam_Forum/SITEISTOK_index.htm

Там же.

На среднеазиатских трассах Великого шёлкового пути. Очерки истории и культуры. Т.: Фан, 1990. С.98

Торговля Западной Европы и стран Ближнего и Среднего Востока в X-XIII вв. (по материалам археологических раскопок). М. 1977. С. 89.

Оседлый образ жизни, тесно связанный с земледелием и торговлей, с высокоразвитой городской культурой.

Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. URL: http://lib.ru/HISTORY/WAMBERI/azia1867.txt

См. Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. URL: http://lib.ru/HISTORY/WAMBERI/azia1867.txt, Результаты первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.; Результаты Всесоюзной переписи населения 1926 года, Результаты Всесоюзной переписи населения 1939 года, Результаты Всесоюзной переписи населения 1959 года, Результаты Всесоюзной переписи населения 1970 года, Результаты Всесоюзной переписи населения 1979 года. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/pril.php

Рассчитано по: Результаты первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/pril.php

Кошлаков Г.В., Тураева М.О., Майтдинова Г.М. Экономические интересы России в Таджикистане: риски и возможности, РТСУ. – Душанбе, 2009. – С. 49-107.

Статьи и книги по теме:

Концепция по созданию ТЛЦ в Ферганской долине

Концепция по созданию транспортно-логистического Центра в Ферганской долине. Свободная экономическая зона в Согдийской области.

(ОБЩИЕ ВЫВОДЫ ПО ОТЧЕТУ)

 

Основные объемы транспортных перевозок в регионе будут касаться товаров, связанных с интенсификацией сельскохозяйственного производства и рынком продовольствия.

СЭЗ «Сугд» и ТЛЦ СЭЗ должны вписываться, прежде всего, в этот – наиболее важный для региона – экономический процесс.

Главные мощности ТЛЦ должны быть приоритетно ориентированы на обеспечение потребностей с/х производства в Узбекистане, южном Таджикистане и южной Киргизии.

ТЛЦ должен ориентироваться на комплексное обслуживание непосредственно связанных с ним крупных сельских хозяйств, а именно предоставлять им услуги в области:

—               поставки удобрений и сельскохозяйственной техники;

—               переработки сельскохозяйственных продуктов этих хозяйств;

—               реализации продукции через связанную с СЭЗ товаропроводящую сеть;

—               предоставления финансовых услуг, особенно в части кредитования всех видов производственной деятельности, строительных программ;

—               оказания помощи в разрешении административных проблем (пересечения границы, решения некоторых вопросов снабжения водой и т.д.).

Таким образом, ТЛЦ должен быть ориентирован, прежде всего, на вклинивание в транспортно-логистические процессы, обеспечивающие функционирование экономики региона. Транзитные и экспортные, выходящие за пределы региона товарные потоки могут быть важными на первых этапах функционирования ТЛЦ. Но, в конечном счете, они должны стать второстепенными по сравнению с обслуживанием товарных потоков, связанных с интенсификацией сельского хозяйства региона и обслуживанием потребностей растущего населения местных городов.

Регион уже сейчас не может полностью обеспечить свои потребности в углеводородах. С ростом численности населения, потребность в топливе будет возрастать, что приведет к увеличению объемов его импорта. В этих условиях появляется возможность встраивания ТЛЦ региональную и межрегиональную систему транспортировки углеводородного сырья (уголь, нефть и нефтепродукты, газ).

Несмотря на медленные темпы урбанизации в регионе абсолютная численность населения городов увеличится более чем на 50%, что неизбежно повлечет за собой изменение потребительских предпочтений и рост спроса на потребительские товары (одежда, обувь, мебель, предметы из пластика, детские коляски, игрушки, игры и спорттовары, сантехнические, нагревательные и осветительные изделия) невысокой стоимости.

Таким образом, рост объемов строительства и спроса на строительные материалы является главным трендом на ближайшие 15-20 лет. В связи с этим особое значение имеет специализация СЭЗ «Сугд» на производстве и поставке стройматериалов для сельского (жилищного, дорожного, объектов промышленного сельскохозяйственного производства и переработки сельскохозяйственной продукции) и городского (жилье, объекты социальной и коммунальной инфраструктуры) строительства.

Встраивание ТЛЦ в существующие и будущие транспортные потоки позволит предприятиям СЭЗ и всей экономике Согдийской области успешно решить проблемы снабжения и вывода продукции на региональный рынок: Таджикистана, прилегающих областей Узбекистана, южной Киргизии, прилегающих районов Афганистана.

Определена ориентация ТЛЦ на следующие товарные группы:

—               товаров народного потребления и хозяйственного назначения (предметы одежды, обувь, мебель, предметы из пластика, детские коляски, игрушки, игры и спорттовары, сантехнические, нагревательные и осветительные изделия и т.д.);

—               сельскохозяйственных грузов (бахчевые, овощные, фруктовые, консервированные, сухофрукты, скоропортящиеся и т.д.);

—               пищевых продуктов (говядина, баранина, мясо птицы, молоко и молочные продукты);

—               зерновых грузов (пшеница, рис, комбикорма оптовыми товарными партиями);

—               строительных грузов (цемент, кирпич, керамическая плитка, гипсокартон, напольные покрытия, кровельный материал);

—               черных и цветных металлов, включая метизы различного назначения;

—               технологического оборудования (машины и механизмы различного назначения, оборудования и оснастки);

—               топливно-энергетических продуктов (уголь, нефть и нефтепродукты, нефтехимическая продукция промышленного назначения);

—               химических грузов и минеральных удобрений (в первую очередь калийные и фосфорные удобрения);

—               хлопка и производных его передела (хлопок-волокно, пряжа, линт, текстильные изделия и т.д.).

На территории ТЛЦ специализированные площади и помещения должны учитывать соблюдение требований для их хранения и обеспечению безопасности. ТЛЦ после полного ввода в строй должен включать в себя:

—               терминал для готовых продовольственных продуктов;

—               терминал для зерновых грузов с соответствующим оборудованием и резервуарами;

—               терминал для скоропортящихся продуктов с холодильными камерами;

—               терминал для размещения и хранения машин, механизмов и разного технологического оборудования;

—               терминал для хранения и обработки химических грузов, минеральных удобрений;

—               терминал для обработки и хранения нефтепродуктов и сжиженного газа.

—               хлопковый терминал, где хлопковые грузы могут складироваться и храниться в закрытых помещениях или на открытых площадках под навесом с соблюдением требований пожарной безопасности и других условий;

—               терминал для строительных грузов, разные виды которых должны быть размещены в отдельной зоне с разбивкой по видам: упакованные в различной таре или на поддонах, в мешках, навалочные, сыпучие и др.;

Надо также исходить из продолжающегося роста численности населения Согдийской области, особенно ее городов, и увеличивающихся потребностей ее экономики.

ТЛЦ на этой стадии должен развивать модули, которые обслуживают в порядке импортозамещения поставку в Согдийскую область и в Таджикистан в целом:

  1. товаров народного потребления,
  2. продуктов, прежде всего, мясных, молочных, хлебобулочных изделий.
  3. сельскохозяйственной техники,
  4. удобрений и бытовой химии,
  5. строительных материалов.

Таким образом, на начальной стадии существования ТЛЦ необходимы модули:

  1. товаров народного потребления,
  2. продуктов, прежде всего, мясных, молочных, хлебобулочных изделий.
  3. сельскохозяйственной техники,
  4. удобрений и бытовой химии,
  5. строительных материалов,
  6. фрукты и сухофрукты,
  7. текстиль

В ТЛЦ уже на первой стадии необходимы:

  1. Пункт таможенного оформления товаров,
  2. СТО для автомобилей,
  3. Заправочная станция
  4. Гостиница для водителей,
  5. Ресторан быстрого питания и зона отдыха для водителей,
  6. Административный комплекс с офисными помещениями для транспортных фирм,
  7. Узел связи и информационный центр, занятый обеспечением оптимальных условий перевозок в регионе.
  8. Не исключено, в итоге именно Информационный центр окажется наиболее прорывной частью всего ТЛЦ, обеспечивающей ему наибольшую конкурентоспособность в регионе всей Центральной Азии.

Логистический центр станет значительной частью регионального и государственного плана развития Республики Таджикистан, являющегося основой всей инфраструктуры и региональных структур и политики. Государство и местные власти, однако, должны будут понести расходы по приобретению земельной собственности, улучшению почвы, прокладке подъездных путей, строительству железнодорожных путей. В этом случае проект создания ТЛЦ на территории СЭЗ Сугд будет экономически и финансово жизнеспособным.

Таким образом, проведенный экономический и торговый анализ создания транспортно-логистического центра показывает, что Согдийская область имеет отличный потенциал для увеличения своей роли в качестве основного торгового и промышленного центра Центральной Азии.

Транспортно-логистический центр в свободной экономической зоне «Сугд» представляет собой самодостаточный, рентабельный проект, имеющий большое значение в региональном масштабе. ТЛЦ призван обеспечивать не только потребности субъектов СЭЗ, предприятий Согдийской и других областей Республики Таджикистан, но и стать важным и востребованным функционалом в масштабах такого макрорегиона, как вся Центральная Евразия.

Статьи и книги по теме:

Мультимодальные операции в рамках транспортного коридора «Западная Европа — Западный Китай»

RTLC-KZ

Статьи и книги по теме:

Предварительный технико-экономический анализ создания мультимодального коридора через Кыргызстан

Региональный проект USAID
по либерализации торговли и таможенной реформе (RTLC)

К. Рахимов, Р. Конгурбаеев, Б.Рахимов, Б.Айтуганов

Финальный отчет по исследованию:

«Предварительный технико-экономический анализ создания мультимодального коридора через Кыргызстан»

 

 

 

 

 

Бишкек

февраль-май 2010

Скачать полную версию (pdf, 2.3 МБ)

Введение

Повышение деловой активности в Синьцзян-Уйгурском Автономном Районе (СУАР) Китайской Народной Республики и рост объемов торговли центральноазиатских стран с Западным Китаем неизбежно увеличат потребность во внутрирегиональной перевозке грузов между СУАР и Центральной Азией. В то же время загруженность крупных морских портов Восточного Китая и Европы увеличат потребность в транзитной перевозке товаров между Восточным и Центральным Китаем, Европой и Ближним Востоком.

Значительное число проведенных ранее исследований и публикаций на эту тему в основном рассматривало вопросы только железнодорожных перевозок через казахстанские и российские железнодорожные коридоры. В то же время эксплуатационные расходы по мультимодальному транспортному коридору могут быть относительно низкими вследствие значительного сокращения количества контролирующих операций на границах в сравнении со стандартными перевозками грузовым автотранспортом.

Таблица 1. Сравнительные логистические характеристики основных видов транспорта

Вид
транспорта

Достоинства

Недостатки

Железнодорожный Высокая провозная и пропускная способности.

Высокая регулярность перевозок.

Относительно низкие тарифы.

Значительные скидки для транзитных отправок.

Высокая скорость доставки грузов на большие расстояния.

Ограниченное число перевозчиков.

Большие капитальные вложения в производственно-техническую базу.

Высокая материалоемкость и энергоемкость перевозок.

Низкая доступность к конечным точкам продаж.

Недостаточно высокая сохранность грузов.

Автомобильный Высокая доступность.

Возможность доставки груза «от двери до двери».

Высокая маневренность.

Высокая скорость доставки.

Возможность использования различных маршрутов и схем доставки.

Возможность отправки груза малыми партиями.

Низкая производительность.

Зависимость от погодных и дорожных условий.

Относительно высокая себестоимость перевозок на большие расстояния.

Недостаточная экологичность.

В условиях СНГ высокая зависимость от нефизических барьеров, особенно при пересечении границ, что сказывается и на скорости доставки и на себестоимости перевозок.

Воздушный Наивысшая скорость доставки грузов.

Высокая сохранность груза.

Наиболее короткие маршруты перевозок.

Высокая себестоимость перевозок.

Высокая капиталоемкость.

Зависимость от погодных условий.

Недостаточная географическая доступность.

Габаритные ограничения и требования к безопасности грузов и перевозки.

Выделяют шесть факторов, влияющих на выбор вида транспорта:

—         время доставки,

—         частота отправлений грузов,

—         надежность соблюдения графика доставки,

—         способность перевозить разные грузы,

—         способность доставить груз в любую точку территории,

—         стоимость перевозки.

В условиях региона вследствие недостаточного развития инфраструктуры немаловажным фактором является также сохранность груза.

Экспертная оценка значимости этих факторов показывает, что при выборе транспортного средства, в первую очередь, принимают во внимание надежность соблюдения графика доставки, время доставки, стоимость перевозки. Правильность сделанного выбора должна быть подтверждена технико-экономическими расчетами.

Проект RTLC предлагает рассмотреть возможность разработки мультимодального коридора через Кыргызстан, через который будут осуществляться преимущественно контейнерные перевозки. Мультимодальные перевозки по данному транспортному коридору могут быть сравнимы по ценовым и затратным факторам с железнодорожными перевозками через казахстанские и российские железнодорожные коридоры.

Существует необходимость систематического анализа конкурентоспособности предлагаемого мультимодального коридора. В рамках данного исследования проведен технико-экономический анализ и даны оценки количественных показателей предлагаемого мультимодального коридора. Проведено исследование двух предлагаемых мультимодальных коридоров:

—       от Кашгара (КНР) до Балыкчи (или Бишкека) (Кыргызстан); и

—       от Кашгара (КНР) до Оша (Кыргызстан).

Рисунок 1. Мультимодальные коридоры через Кыргызстан

Исследование включает в себя:

—       прогноз грузопотока по предлагаемому мультимодальному коридору;

—       оценку существующей инфраструктуры железнодорожных станций, которые будут связаны мультимодальным коридором;

—       оценку времени и затрат на перевозку мультимодальных контейнеров от Кашгара до Балыкчи (или Бишкека) и от Кашгара до Оша;

—       оценку общего времени и затрат на транспортировку через весь мультимодальный коридор и между ключевыми узлами вдоль коридора;

—       оценку общего объема инвестиций для развития необходимых контейнерных терминалов и приобретения дорожных транспортных средств для мультимодальных операций;

—       возможность применения единого транспортного документа для железнодорожных и автомобильных сегментов мультимодальных операций.

Результаты исследования дают возможность принять решение об осуществимости мультимодальных операций по коридору и предложить наиболее подходящий маршрут для реализации в первую очередь. Также в работе анализируется роль государственного и частного секторов в создании и функционировании коридоров. По результатам исследования даются рекомендации о наиболее подходящей организационной структуре по вопросам развития коридоров и по соответствующим формам международного сотрудничества между заинтересованными сторонами.

Методология исследования и рабочая гипотеза

Учитывая ограничения проекта, а также влияние таких факторов, как альтернативные коридоры и самостоятельность национальных транспортных политик стран Центральной Азии, в настоящем исследовании используется следующая последовательность получения данных и их интерпретации:

  • Кабинетные исследования путем сбора данных в открытом доступе, а также анализ данных, полученных непосредственно от причастных организаций, министерств и ведомств;
  • Анкетирование перевозчиков в технологическом (водители, перевозчики, индивидуальные предприниматели) и экономическом (руководители транспортных предприятий, представители логистических служб) разрезе;
  • Прямые запросы экспедиторам, включая Mystery Shopping под видом клиентов, желающих получить груз из Южной Кореи или КНР в Узбекистане или Кыргызстане;
  • Полевые исследования, а именно полное прохождение исполнителем логистической цепочки по маршруту мультимодального коридора.

Основным методом кабинетных исследований является перерасчет всего грузопотока через китайско-киргизские КПП в условных ДФЭ, то есть использование допущения, что де-факто перевозимые грузы могут быть на 100% контейнеризированы и пересчитаны в 20-футовом эквиваленте (ДФЭ или TEU). Сравнение с грузопотоком контейнеризированных грузов через альтернативные существующие или предполагаемые коридоры позволяет с определенной степенью достоверности прогнозировать поток через данные КПП вне зависимости от иных факторов.

Рабочая гипотеза данного исследования

Существует устойчивый поток контейнеризированных грузов из Южной Кореи и развитых промышленных зон океанического побережья КНР в Ферганскую долину, а именно в промышленно развитую Андижанскую область – в первую очередь, автомобильный кластер под брендом УзДэуАвто, представленный СП «General Motors-Узбекистан».

Предполагается, что рассматриваемый Транскиргизский мультимодальный коридор (в дальнейшем ТКММК), при условии выполнения ряда требований по доставке: «стоимость – срок – надежность – сохранность», может на постоянной основе обеспечивать перевозку до 25% контейнеризированных грузов с местом назначения Ферганская долина из Южной Кореи и развитой восточной части КНР. В соответствующих разделах исследования также обсуждаются типы клиентов, которые в основном будут пользоваться услугами коридора.

В дальнейшем возможно привлечение грузопотока в Таджикистан и Афганистан путем предложения услуг ТКММК.

В случае применения данной рабочей гипотезы, основными конкурентами ТКММК будут казахстанские автомобиль

ные и железнодорожные переходы (см. Рисунок 2), а именно автомобильный и в ближайшем будущем железнодорожный переход Хоргос, основной железнодорожный переход Достык-Алашанькоу, а также ст. Локоть, через которую с Транссиба транзитом через Казахстан попадают контейнеры из стран АТР (включая США и Канаду).

Вторым направлением возможного использования ТКММК является переориентация контейнеров с местом назначения Кыргызстан, ныне следующих транзитом через Казахстан.

В широком смысле, речь идет о формировании постоянно развивающейся и устойчиво функционирующей Центральноазиатской сухопутной мультимодальной контейнерной линии по аналогии с Океаническими или Морскими контейнерными линиями (Sea Lines).

Необходимо доказать гипотезу либо ее опровергнуть, используя статистические данные и результаты фактических исследований. В случае доказательства жизнеспособности ТКММК, очевидным будет предоставление рекомендаций по организации работы данного коридора.

Заключение по осуществимости мультимодальных операций по коридору

Кабинетное исследование, а также анализ данных, полученных как от импортеров, так и от перевозчиков, дают в совокупности общий вывод об осуществимости, необходимости и достаточности мультимодальных перевозок по данному маршруту.

Наиболее подходящим и перспективным маршрутом для транзита видится южная ветвь Транскиргизского мультимодального коридора, проходящая по маршруту Кашгар – Иркештам – Сары-Таш – Ош – Андижан с ответвлением на таджикское направление с Сары-Таша на Карамык и далее Джергиталь.

Северная ветвь, а именно Кашгар – Торугарт – Нарын – Балыкчи – Бишкек в аспекте мультимодальных перевозок более востребована как «импортозамещающая», то есть нацелена на уменьшение транзитной железнодорожной составляющей по территории Казахстана с перегрузом контейнеров на автомобильный транспорт.

Учет множества факторов, в первую очередь политических (транзит – это категория геополитическая и геоэкономическая), экономических и технических, позволяет дать то или иное заключение по перспективам перевозок по транспортным коридорам.

В нашем случае фактор политической стабильности и гарантий государственных органов по отношению как к транзитерам, так и экспортерам-импортерам, приобретает особое значение. Фактор коррупции и нефизических барьеров особенно ярко проявился в данном исследовании.

Так, например, помимо уплаты 0,15% транзитной пошлины в бюджет Кыргызской Республики (а это уже существенное удорожание для экспортеров, так как данной статьи расходов нет при перевозках по железной дороге) необходимо иметь так называемый «зеленый коридор», получаемый, как правило, на высшем уровне таможенных или правоохранительных органов. «Аппетит» за организацию беспрепятственных транзитных перевозок по ТКММК  колебался от 900 (с перегрузом на ж/д станции Ош) до 1.500 долларов США (до пограничного перехода с РУ или РТ) за 1 контейнер. При стоимости перевозки от Кашгара до Оша порядка 1,8-2,1 тысяч долларов США и с учетом затрат по перевозке на китайских железных дорогах в районе 3.000 долл. США, коррупционная ставка резко снижает конкурентоспособность ТКММК (порядка 6.000-6.200 долл. США против 5.000-5.500 по традиционным маршрутам). С другой стороны, «зеленый коридор» можно назвать комплексным продуктом «серого» рынка, ибо он включает в себя расходы на все службы, причастные к контролю перевозки грузов или считающие себя таковыми: таможенные органы, включая оперативные службы, пограничную службу, ГСНБ, ГАИ, районные органы внутренних дел вдоль трасс, транспортный контроль, экологический, ветеринарный, фитосанитарный контроль, настоящие или «штатные» криминальные элементы. Уплата в одни руки со сверкой наличия в списках клиентов подобных «зеленых коридоров» позволяет заметно ускорить и упростить движение транспортных средств по территории КР. А с учетом коррупционной составляющей с узбекской стороны при приеме транзитного груза через автомобильные переходы (Дустлик) затраты на «зеленый коридор» вырастают на 25-350 долл. в расчете на 1 контейнер. Принципиальное ограничение при перевозке по данной схеме – только машины и оборудование, в случае перевозки ТНП ставка возрастает в 2-3 раза. Использование транспортных средств, зарегистрированных в КР (китайские, узбекские и таджикские перевозчики вынуждены зачастую регистрировать транспорт в КР, получая т.н. «желтые номера»), также увеличивает расходы перевозчика, помимо стоимости дозволения, виз и т.п. Таким образом, только коррупционная составляющая в случае перевозки через КР составляет в среднем 1.200 долл. США на 1 контейнер (вне зависимости от его размеров и веса). Средняя ставка за обычное прохождение автотранспортного средства «чтобы-не-цеплялись» без «зеленого коридора» на китайско-киргизских переходах составляет 200 долл. США, т.н. «сопровождение» по трассе от Иркештама до Оша (или Карамыка) обходится в районе 250 долл. США, а пересечение киргизско-узбекской или киргизско-таджикской границы обходится еще в 250-300 долл. США. Таким образом, ставки сопоставимы, но с учетом максимизации загрузки обычных грузовых автомобилей это ставит контейнерные перевозки в неравное положение даже в случае принятия правил игры по выплате фактически отдельной суммы за транзит криминальным кланам.

Практический вывод по осуществимости транзитных перевозок контейнеров по ТКММК в аспекте нефизических барьеров таков: полное или частичное устранение коррупционной составляющей есть главная задача по формированию обоснованной устойчивой цепочки стоимости перевозок по данному коридору, исходя из существующих и предполагаемых альтернативных маршрутов. В Кыргызстане это возможно только в случае полного международного патронажа над данными перевозками. В части экспортных и импортных перевозок ситуация требует вмешательства путем активного внедрения прозрачных механизмов по всей логистической цепочке.

Касательно физических барьеров можно предположить, что модернизация, реконструкция и строительство новых участков автомобильных дорог, по которым предполагается перевозка по территории Кыргызстана, однозначно повлияет на скорость перевозки и степень эффективности использования основного капитала перевозчиков, т.е. транспортных средств. Средняя скорость движения по основным участкам трасс Иркештам – Сыры-Таш – Ош и Торугарт – Балыкчи составляет не более 20 (!) км в час, что совершенно не соответствует даже китайским отрезкам пути по аналогичному рельефу местности. Конечно, прохождение перевалов в любом случае требует ограничения скорости даже до 10 км в час, но, как показывает эксплуатация участка Ош – Гульча с отличным асфальтным покрытием, груженные транспортные средства могут перемещаться со средней скоростью не менее 40-50 км в час, что заметно влияет на время доставки грузов. Таким образом, планы Министерства транспорта и коммуникаций КР и международных организаций, участвующих в реабилитации и строительстве новых автомобильных дорог на территории КР, прямо влияют на техническую составляющую ТКММК. Во вторую очередь, очень важным фактором является поддержание инфраструктуры и состояния дорожного покрытия на должном уровне. Особенно это касается зимнего периода, когда снежные заносы, сход лавин и обледенение могут практически остановить трафик. Таким образом, важно не просто реабилитировать дорожное полотно, а отстроить полноценный механизм комплексной услуги по организации качественной перевозки. Зачастую дорожные службы исходят из отраслевого эгоизма, а именно необходимости постоянного финансирования ремонтных работ уже на второй год с начала эксплуатации реабилитированных или вновь построенных дорог. Актуальным в этой связи видится обеспечение соответствующей техникой  всех управлений автодорог (УАДов), особенно грейдерами, погрузчиками, аварийно-спасательными машинами. В настоящий момент в основном эксплуатируется техника, приобретенная еще в советские годы и прошедшая порог морального и физического износа, но парк последовательно пополняется новой техникой китайского и российского производства.

Рисунок 25. Техника УАД на дороге Ош-Сары-Таш-Иркештам

Что касается «белых», нефизических барьеров, то соответствующая организация деятельности таможенных приграничных пунктов и терминалов является во многом ключевой для цивилизованной организации деятельности всех служб. Строящийся таможенный терминал на пограничном переходе Иркештам крайне востребован, большинство служб находится в бараках и вагончиках, что в условиях сурового климата высокогорья влияет на производительность и эмоциональный фон сотрудников причастных служб. Неустойчивая работа мобильных операторов связи Кыргызстана вынуждает местных жителей и сотрудников пограничного перехода пользоваться китайским оператором связи ChinaMobile. Соответственно, служба на пограничных переходах в суровых условиях воспринимается большинством людей как «киргизская Колыма» с соответствующим желанием заработать больше, чем на «Большой земле». Особый статус всех работающих на стратегически важных пограничных переходах, достойная оплата труда и соответствующее материально-техническое обеспечение также серьезным образом отразились бы на производительности труда и эффективности работы сотрудников разных ведомств, транспортников и обслуживающего персонала. В частности, китайская сторона инвестировала серьезные денежные средства в развитие инфраструктуры как со стороны Иркештама, так и со стороны Торугарта. Это касается условий труда и отдыха всех соответствующих служб и ведомств.

Рекомендации

Конечными бенефициарами по транзитным перевозкам через ТКММК выступают как непосредственно грузополучатели, так и их транспортные агенты в лице экспедиторских компаний. В частности, наша рабочая гипотеза получила подтверждение в части заинтересованности в перевозах крупнотоннажных контейнеров из Южной Кореи в Андижанскую область. В данном случае речь идет о компании «Seo Joong Logistics Co.Ltd.» (см. вставку).

Закономерен вопрос: а что действительно устраивает всех участников перевозочного процесса, что необходимо сделать для того чтобы он действительно начал функционировать в реальном и устойчивом режиме?

1.Министерству транспорта и коммуникаций Кыргызской Республики рекомендуется создание управления транзитной политики с выделением внутри управления отдела координации взаимодействия различных видов транспорта (мультимодальных перевозок). Данная тематика должна курироваться заместителем министра и четко коррелировать со стратегией развития транспортной отрасли Кыргызстана с учетом тенденций и стратегических планов сопредельных стран и международных проектов в области развития транспортных коридоров.

2. Под эгидой Министерства и организованных сообществ участников транспортного процесса создать ассоциацию участников мультимодальных перевозок грузов под эгидой ЭСКАТО и стран ЦАРЭС.

Обоснованием выбора данного межгосударственного объединения является тот факт, что в него входят практически все ключевые государства, так или иначе заинтересованные в развитии внутриконтинентальных перевозок и их спряжения с международными транспортными коридорами, имеющими выход к океаническим акваториям. В данном случае речь может вестись именно о технологической и технической составляющей потенциально интересных проектов по мультимодальным перевозкам в Центральной Азии. Пересечение тематики с проектами общественных объединений экспедиторов и перевозчиков под эгидой международных организаций и межгосударственных объединений (ЦАРЭС, СПЕКА, СНГ, ЕврАзЭС) не противоречит, а только дополняет наработки в этой области. Изучение координации автомобильных и железнодорожных перевозчиков в ряде стран СНГ показало парадоксальный результат – несмотря на очевидность и эффективность интермодальных перевозок, большинство транспортных компаний стремятся к самостоятельному решению вопросов вместо кооперации с коллегами по транспортному цеху внутри свой же страны. Целесообразным видится поэтапное решение поставленных вопросов сначала под эгидой Федерации ассоциаций перевозчиков и экспедиторов ЦАРЭС, чьи цели и задачи во многом совпадают с интересами участников мультимодальных перевозок Центральной Азии.

3. Министерству транспорта и коммуникаций Кыргызской Республики, созданной Ассоциации ММПГ ШОС и другим общественным и отраслевым организациям необходимо ходатайствовать перед Правительством КР и Государственным таможенным комитетом об отмене транзитной пошлины и любого квотирования на транзитные перевозки в случае применения мультимодальных перевозок и распространения на них режима наибольшего благоприятствования от всех причастных органов государственной власти. Прямое и непосредственное участие Ассоциации в разработке программных документов по развитию транзитных перевозок (предлагаемое название «Стратегия развития транзитного потенциала Кыргызской Республики на период 2010-2015 гг.») с учетом отсутствия на данный момент системного продвижения по строительству китайско-киргизско-узбекской железной дороги позволит в кратчайшие сроки наработать потенциальную грузовую базу, в том числе и для будущих транзитных перевозок по ККУЖД.

4. Министерству транспорта и коммуникаций Кыргызской Республики, Ассоциации ММПГ ШОС совместно с коллегами из Китайской Народной Республики, Республики Узбекистан, Республики Таджикистан, а также Пакистана рекомендуется создание постоянно действующей рабочей группы по координации перевозок через Кашгарский транспортный узел с нахождением офиса рабочей группы в Кашгаре (Каши). Данная рабочая группа в первую очередь вырабатывала бы решения и рекомендации транспортным администрациям по организации эффективных мультимодальных перевозок в данном регионе. Площадку для организации деятельности рабочей группы готовы предоставить местное правительство и  экспедиторские компании из СУАР, в первую очередь Урумчи и Каши, имеющие опыт в международных перевозках и заинтересованные в развитии СУАР и облегчении доставки грузов в Центральную Азию из Внутреннего Китая.

 

J.Y. RYU – президент компании «SEO JOONG LOGISTICS CO., LTD»
тел. (82-2)779-2000, факс: (82-2)779-3044/5, моб. 017-703-1370, сайт: sjl.co.kr, e-mail: jyryu@sjl.co.kr

 

9 октября 2008 года в г. Астане состоялась встреча президента АО «Казтранссервис» Искакова Э.Б. с президентом корейской компаний «Seo Joong Logistics Co.Ltd.» Jea-Yup Ryu, в ходе которой был подписан протокол, предусматривающий перевозку автозапчастей из Кореи в Узбекистан по маршруту Ляньюньган (Китай) – Ассаке (Узбекистан). В целях эффективного использования контейнерного парка стороны приняли решение, что на территории Узбекистана в контейнеры будет загружаться хлопок, назначением в Китай, что позволит избежать порожнего возврата контейнеров.

По прогнозу корейской компании «Seo Joong Logistics Co.Ltd.» планируемый объем перевозок хлопка в контейнерах составит 120.000 т.

По контейнерным поездам на Ассаке, как правило, груженным комплектующими из Южной Кореи (оператор перевозки «Seo Joong Logistics Co.Ltd.»), дана следующая статистика по 2009 году:

1. ч/з Достык – 66 поездов,

2. ч/з Локоть – 87 поездов.

С учетом того, что в среднем один контейнерный поезд перевозит 100 ДФЭ, назначением в целевой регион исследования только через данного перевозчика поступает порядка 15.300 ДФЭ.

Кратко об авторах:

  • Кубатбек Рахимов, руководитель исследовательской группы, независимый эксперт по региональной экономике стран Центральной Азии и транспортным коридорам Евразийского континента, kubat.rakhimov@gmail.com
  • Бактыбек Рахимов, независимый эксперт по региональной экономике стран Центральной Азии;
  • Бакыт Айтуганов, независимый эксперт по финансовой системе Кыргызстана;
  • Рамис Конгурбаев, независимый эксперт по транспортным проблемам Кыргызстана.

 

Статьи и книги по теме:

Мультимодальный коридор через Кыргызстан

Газета «Гудок», 2011

Киргизия ищет способ транспортной интеграции с Китаем

Группа экспертов Регионального проекта USAID (независимое агентство федерального правительства США) по либерализации торговли и таможенной реформе (RTLC) по Казахстану, Киргизии и Таджикистану представила исследование под названием «Мультимодальный коридор через Кыргызстан».

Как пояснил «Гудку» директор по развитию компании Smart Business Solution Кубат Рахимов – руководитель группы экспертов данного исследования, международные эксперты предложили рассмотреть вопрос контейнерной перевозки через Киргизию мультимодальным способом, то есть несколькими видами транспорта. А так как с китайской стороны нет железной дороги через Киргизию, осуществлять автомобилями перевозки планируют от китайской станции Кашгар до ближайших киргизских станций, северной – Балыкчи и южной – Ош. По его словам, ни США, ни Россия, ни Казахстан в силу геополитических и геоэкономических факторов не заинтересованы в железной дороге через Киргизию из Китая напрямую в Ферганскую долину. Поэтому госдеп США готов посодействовать Киргизии в строительстве мультимодального коридора, по крайней мере на уровне концепции. Проект строительства железной дороги через Киргизию, некогда предложенный Китаем, обсуждается вот уже более 15 лет и до сих пор остаётся на уровне консультаций и предварительных расчётов. Предлагаемый железнодорожный маршрут Китай – Киргизия –Узбекистан, составляющий 268 км, проходит через сложную гористую местность, из которых 49 км провести надо через туннели. Стоимость проекта превышает $2 млрд.

«Конечно, Киргизия заинтересована в строительстве железной дороги, – говорит начальник управления проектирования и строительства железных дорог Киргизии («Кыргыз темир жолу») Ханат Абдыкиримов. – Данный вопрос мы рассматриваем в проекте железнодорожной магистрали Китай – Киргизия – Узбекистан. Со стороны Китая нам были предложены свои стандарты, но мы придерживаемся единого «пространства 1520».

 

28.01.2011

http://www.gudok.ru/transport/logistic/?pub_id=386625

http://www.report.kg/2011/01/28/pridumali-koridor.html

Статьи и книги по теме:

Статья «Политэкономия антиденег»

«Я тебя породил, я тебя и убью» Тарас Бульба. Н.В. Гоголь

«В тот самый миг, когда я нашел верные ответы, переменились все вопросы»

Мактуб. П. Коэльо

Война и мир. Политэкономия антиденег.

Преамбула

В 1992 году в Белорусском государственном университете им. В.И.Ленина, философско-экономический факультет, отделение политэкономии, автором была защищена дипломная работа на тему «Феномен военной экономики». Никто не мог и предположить, что ряд положений достаточно посредственной работы могут быть применены как элемент новой мировой финансовой системы. Пути Господни воистину…

 

***********************

Итак, основной тезис вышеупомянутой дипломной работы прост и очевиден: исходя из марксистской теории, результатом труда и капитала не являлось только лишь дуальность «средства производства – предметы потребления», она дополнилась ключевой экономической дефиницией «средство уничтожения (стоимости)». То есть при результате любой деятельности человека экономика всегда имела на выходе т.н. продукцию двойного назначения: и мирный, и военный характер.

В первую очередь, семантика опять диалектической пары «оружие – орудие» говорит за себя, проявляясь в едином лике обсидианового топора, нацеленного равно как на мамонта, так и на человека любого племени/рода. «Средство уничтожения» действительно направлено на уничтожение (случай каннибализма исключение) подобного себе и/или критических условий его существования (жизненное пространство, жилище, средства производства, урожай на корню, скот, запасы продуктов питания, источники воды и т.д.). То есть на выходе сильнейший улучшает свои условия за счет другого человека, слабейшего, путем уничтожения последнего (всегда (sic!) имеющего некую ценность) или захвата его ресурсов угрозами и принуждением оружием.

В первом случае смерть, то есть физическое исчезновение человека и/или части его имущества, приводит к уменьшению совокупной стоимости относительно первоначальной стоимости обеих противоборствующих сторон (уничтожение стоимости в прямом смысле).

Во втором случае, происходит насильственное перераспределение под угрозой физического уничтожения (потенциальное уничтожение, перманентное насилие, соответствующая ответная реакция, продолжение конфликта, смена ролей — атакует обиженный обидчика, и далее цепь перераспределения). Создавать триальность «предметы потребления – средства производства – средства уничтожения (стоимости) автору дипломной работы не удалось, да и времена были не для науки. Надо было топор науки (орудие? оружие?) зарыть или тупым концом направить в бизнес. О времена, о нравы… Сегодня видится это замечательным, ибо 16 лет либерально-экономического романтизма дают превосходную возможность по-другому посмотреть на реальную картину мирового экономического порядка.

************************

Уйдя от очевидной триальности, получаем дуальность, точнее контрадиторность: «мирная стоимость – военная антистоимость». Оружие уничтожает, уменьшает некие ценности, включая ценность человеческой жизни, по умолчанию приоритетную в гуманном обществе. Оружие, либо военная сторона орудия труда, таким образом, является потенциально отрицательной стоимостью, несмотря на внешние проявления классического результата человеческого труда (его можно купить или продать как мирную продукцию, оно всегда есть вещная составляющая +труд +технология (сиречь интеллект)).

Однако не все так просто, конечный результат применения оружия совершенно другой – уничтожение других результатов человеческого труда, человека и его условий существования. Более того, изменение производственного уклада дает интересный эффект: любое оружие имеет в условиях перманентного научно-технического прогресса все менее и менее применимость в мирных целях. Еще можно признать тождественность и универсальность пресловутого каменного топора — мгновенно из орудия добычи он превращался в орудие убийства. Представить же практическое применение в мирных целях стратегического бомбардировщика или атомной подводной лодки за исключением курьезных или экстраординарных случаев (f.ex. эвакуации или просто транспортировки ВИП-персоны или такого же груза) в нормальной системе координат «цена-качество-результат» невозможно.

Вывод: чем дальше мир идет в направлении создания высокотехнологичного оружия, тем менее оно способствует реальному прогрессу человечества, тем менее применимы в повседневной, естественной, мирной жизни человека. Крайне немаловажно: лежащие в основе вооружений технологии, не имеют реальную практическую пользу в мирных целях, удовлетворяющих гуманные цели человека и его насущные потребности. Очень хочется выбить стул и иже подобное из-под апологетов приоритетного развития ВПК именно как технологического движителя прогресса человечества. Однако целью настоящего материала является не развенчание сих апологетов (потом займемся – это тоже нужно), а именно концептуальное построение новой финансовой матрицы.

************

Убыток, амортизация, износ предметов в обороте, списание безнадежной дебиторской задолженности, сторнирование, дисконты, перенос стоимости на будущие (неопределенные) периоды – есть примеры реального применения отрицательной стоимости в экономике. Более того, сама философия балансового метода учета изначально построена на диалектике актив-пассив / дебет-кредит. Итоговый баланс всегда есть разница, вычет, зачет, то есть столкновение положительных и отрицательных чисел. В пассивах убытки обозначаются в скобках, т.е. это есть отрицательные числа при окончательном учете. Таким образом, мы признаем существование отрицательных чисел как средства учета в финансовых системах. Поднимаясь на уровень выше, а именно на диалектическую пару «мирная стоимость – военная антистоимость», можно выдвинуть следующую гипотезу: «финансовые системы, описывающие каждую противоположность диалектической пары, автономны до определенной степени». Этот важный тезис необходимо развернуть для дальнейшего понимания и построения теоретической конструкции, предлагаемой в качестве альтернативы сегодняшней мировой финансовой системе.

Если отталкиваться от некого умозрительного конечного смысла жизнедеятельности человечества на том или ином этапе развития как гуманного общества, где ценность человеческой жизни приоритетна, то насильственная смерть есть акт уменьшения совокупной человеческой ценности, т.е. убийство есть уничтожение стоимости. К этому приравнивается физическое уничтожение критических условий существования человека, могущих привести к его смерти, а также собственно его имущества (некритических условий существования). Оружие/ орудие убийства/ средство уничтожения имеет потребительскую стоимость именно как средство перераспределения иных богатств, ресурсов, условий принадлежащих другим людям или их сообществам (коллективная, государственная собственность).

Войны ХХ века велись за территории, богатые ресурсами либо за перераспределение накопленного богатства государств, корпораций, общин, конфессий. Более 60 млн. человек погибли только в ходе прямых боевых действий или от последствий военных действий, включая обе мировых войны, революции, двусторонние и региональные конфликты. Сколько стоит человеческая жизнь? Извечный вопрос человечества, породившего деньги и через примитивный инструмент, отражающий всего лишь одну из сторон деятельности человека… Сколько было уничтожено дорог, мостов, домов, заводов, фабрик, станков? Сожжено полей, ферм, мельниц? Бесследно исчезло личных вещей и частной собственности? Боюсь, что точных цифр нет, все данные ориентировочны и при этом всем ужасающи.

Человечество продолжает производить материальные ценности для своего воспроизводства и одновременно периодически уничтожает под разными благовидными предлогами не только неодушевленные предметы, но и конечного бенефициара – собственно человека и человечество. И инструментом мальтузианства является именно военно-промышленный комплекс, вооруженные силы и сопутствующая инфраструктура прямого назначения. Уходя от морально-этических аспектов войны и самоуничтожения человечества (не есть предмет исследования в данной работе), констатируем факт наличия постоянно воспроизводимого механизма уничтожения стоимости через специфические средства, не имеющие иного предназначения как уничтожение жизни людей и материальных объектов, порожденных природой и созданных трудом человека.

Кажется, что круг замкнулся: человечество тратит огромные ресурсы на производство средств уничтожения, не применяя их широко в мирное время, оттягивая человеческий потенциал на служение богу войны и фактически выводя совокупность ресурсов из естественного, здорового экономического оборота. Не касаясь в данной работе различных теорий, объясняющих тягу к войне естественной для человечества или объясняющих, что войны это санитары экономических диспропорций, хочется все же придти к некому синергетическому результату, позволяющему решить несколько важнейших вопросов.

А именно: 1. системный кризис капитализма с все более разрушительными циклическими кризисами и исчерпанием потенциала существующей мировой и национальных финансовых систем; 2. балансировка человечества на грани третьей мировой войны за ресурсы, в первую очередь людские, но квалифицированные и качественные; 3. разнонаправленное развитие человечества и его экономической деятельности в том числе.

Не претендуя на лавры первооткрывателя, автор все же настаивает на следующем возможном повороте человеческой истории на данном этапе развития современной цивилизации: введение в мировой финансовый оборот АНТИДЕНЕГ как той же меры учета, хранения, накопления и кредита, то есть всех родовых признаков денег, но в экономике АНТИСТОИМОСТИ. Последняя представляет собой совокупность военно-промышленного комплекса, арсеналов, вооруженных сил и инфраструктуры военного назначения, как в национальном, так и мировом значении. Диалектичность «деньги – реальная экономика» мы заменяем дуальностью «деньги — антиденьги». Увы, человечество уже не загонит в прокрустово ложе 600 трлн. долларов, эмитированной за последние годы, не заставит их быть отражением реальной экономики, оцениваемой экспертами всего лишь в 55 трлн. Им надо дать выход, снежный ком больной финансовой системы не захочет просто так сойти на нет. И самое главное – нельзя дать этой денежной массе возможность спровоцировать третью мировую войну для очередной хирургии диспропорций развития человечества ценой жизни людей.

Если есть дневной дозор, то должен быть и ночной. Ян всегда во взаимосвязи с Инь. Так и деньгам пора подарить настоящие антиденьги как диалектическую пару, оторвав от классических функций отражения хозяйственной деятельности человечества. Если завтра грозит коллапс, война, взаимоуничтожение, то функции денег могут и должны уйти на более низкий, просто технический уровень ради сохранения человечества. А новая сущность денег с появлением антиденег требует более подробного исследования, как со стороны фундаментальных наук, так и использования практического опыта человечества.

****************************

Таким образом, вся совокупность производства и воспроизводства антистоимости (ВПК +арсеналы +ВС + инфраструктура, в дальнейшем антиэкономика, АЭ) выступает в роли базиса эмиссии антиденег в национальном и мировом масштабе. Две экономики, две системы – мы это уже проходили в противостоянии капиталистической и социалистической систем. Сейчас просто другой уровень, то самое пресловутое движение по диалектической спирали. Опыт противостояния бесценен, именно военно-политическое соперничество и привело к величайшей геополитической катастрофе — распаду социалистической системы и СССР. Но негативный опыт всегда позитивен в иных ситуациях.

**************************

Таким образом, противостояние систем мы готовы рассмотреть по принципу Джеймса Бонда: «встряхнуть, но не смешивать». Для этого развернем конфликт не между странами/ системами, а между экономикой и антиэкономикой, т.е. это слои в коктейле каждой национальной экономики. Именно между слоями есть диффузия, они перемешаны и наш анализ затруднен мутностью среды. И все же представим ситуацию покоя, некую статическую фазу, когда слои автономны. Тогда можно аккуратно разделить слои (домохозяйки могут яйца взбить, а могут отделить белок от желтка). Оставляем управляемую диффузию, устанавливаем правила игры и назначаем Сумеречный Дозор. Что же собственно будет в антиэкономике принципиально иного, нежели чем в экономике? Практически ничего, не считая базиса эмиссии, т.е. антиэкономика — ВПК + арсеналы + ВС + военная инфраструктура. И некого изначального обменного курса, чтобы горячие необеспеченные деньги можно было обменять на антиденьги, характер обращения и принцип организации монетарной системы практически идентичен денежному. Только на первоначальном этапе и курс, и доходность инструментов должна быть интереснее, нежели чем в денежном обороте. Вопрос вопросов: что же делать поставщика ресурсов из экономики в антиэкономику? Накоплен огромный опыт клиринга, СЭВ, внешняя торговля за СКВ и последующая конвертация во внутреннюю валюту (в нашем случае антиденьги). У поставщика всегда есть выбор – кстати, чрезвычайно важный с точки зрения гуманитарного выбора развития человечества – кому и за что продавать свой ресурс (сырье, рабочая сила, технологии, интеллект и т.п.).

Кстати, черный рынок появится, будет однозначно. Всегда найдутся те, кто помимо легальной процедуры, поднадзорной Сумеречному Дозору, захотят заработать на конвертации антиденег в деньги и наоборот. Но их роль будет незначительной, при условии правильного построения функционирования обеих систем и их взаимодействия. Самое главное, что мы оставляем возможность зарабатывать, получать инвесторам прибыль и при необходимости вывести её за пределы антиэкономики. Главное – люди работают на предприятиях и все равно получают деньги. Антиденьги есть расчетное, кредитное и доходное (спекулятивное в том числе) средство. Но на уровне фактора производства «труд» расчет идет деньгами, ибо антиденег на потребительском рынке и вообще в мирной экономике не существует.

На уровне факторов «капитал» и «технологии/ интеллект» идет расчет антиденьгами или ценными бумагами, номинированными в антиденьгах. Так что конвертация всегда будет, но управляемая. С другой стороны, все есть в антиэкономике: производство, банки, биржа, ценные бумаги, регуляторы, международный рынок, конвертация в другие антиденьги. Предполагается, что национальных антиденег будет немного: реальных производителей средств уничтожения и мощных милитаристских кластеров действительно наперечет. Не будем же мы отстраивать с нуля финансовую систему на мизерной базе производства оружия или малочисленной легковооруженной армии. Возможно, удастся отстроить систему с моновалютой, но пока за пределами понимания представить в одной лодке Boeing и ОАК, с другой стороны, они мирно сосуществуют на оружейных выставках. Так что шанс есть.

Пока берем условную национальную экономику, и, повторюсь, аккуратно отделяем мирное от военного. Начнем с бюджетных средств, ибо они есть первоисточник движения для субъектов антиэкономики и будущих держателей ценных бумаг, номинированных в АД. Изначально Центральный банк страны эмитирует антиденьги под финансирование соответствующих статей бюджета. Держатель активов АД – государство эмитирует облигации, исходя из оценочной стоимости антиэкономики. Исходя из курса один к одному. Все же стоит так или иначе, идет по балансам, когда-то приобретено, амортизировано, переоценено. От патрона до атомной подводной лодки. И это будет базой для эмиссии, это будет работать, обслуживаясь финансовой системой, функционирующей уже на других принципах. Шок производителей и их поставщиков на первом этапе будет, в любом реформировании страшен первый этап непонимания и сопротивления реформам. Зато появление мощной базы эмиссии антиденег и ценных бумаг, номинированных в АД, дает возможность привлечь избыточную денежную массу свободных и горячих денег и последовательно очистить экономику от непроизводительных трат (читай: вывода ресурсов в омертвление).

Для этого есть все: бюджет (монопсония в этом случае есть плюс!), есть рентабельность производителей, военные базы, склады оружия, боеприпасов, подрядчики, и, главное, экспорт вооружений. В последнем случае возникает коллизия: продавать за иностранные деньги или иностранные антиденьги? Если переход по принципу Дж. Бонда относительно синхронен в основных странах, имеющих мощные составляющие антиэкономики, особенно с учетом небольшого количества видов антиденег (просто по синтетическому списку основных производителей вооружений и держателей больших армий мы можем получить в крупные эмитенты даже Северную Корею (sic!)), то ответ очевиден: антиденьги становятся реальным инструментом. Понятно, что людям надо платить реальными деньгами, каждый человек есть ценность мирной экономики, центр гуманистической цивилизации, он тратит деньги на продукты, одежду, жилье и т.д. Соответственно, механизм конвертации АД на Д (диффузия) будет, но он прозрачен. Есть энное количество людей, занятых в антиэкономике, есть их уровень потребления – все давно подсчитано и рассчитано. Более того, эта статья расходов наименьшая и относительно стабильная! Гениям в ВПК и КБ за интеллект все равно будем платить антиденьгами, плата за интеллект, свыше физиологического, но достойного уровня, пусть идет на фондовый рынок АЭ. Пусть сверхдоход за орудия убийства не растворяется в мирной жизни, пусть плата за злой гений будет платой, но не рядом с гениальным врачом или талантливым инженером в мирной отрасли. Поставщик одной и той же продукции (сырья/ полуфабрикатов) может получить деньги, если поставляет предприятиям мирной экономики, а может и антиденьги от предприятия ВПК или воинской части.

Есть выбор: оставить в обороте антиденьги, либо вступать в процесс получения ресурса/ изначального сырья через обмен антиденег на деньги. Иной вариант: квотирование ресурса, роль государства в этом никто не отменял. Всегда был военный госзаказ и он будет. Усложнение системы (Антиденьги! Что с ними делать?) отпугнет часть поставщиков рыночного толка, но основная масса не уйдет, им просто некуда. А иных не отпустим, механизмы во ВСЕХ военно-промышленных комплексах имеют мощную административную, принудительную составляющую. Заказчик, как правило, государство, о частных армиях разговор отдельный. И тем более о незаконной торговле оружием, бандформированиях, армиях наркомафии и других уродливых проявлениях современной цивилизации. Понятно, что для инвесторов в АД-бумаги, очень важны те же критерии, что и на рынках Д-бумаг: надежность, доходность, возможность вывода с рынка капитала и заработанного, планирование и т.д.

Естественно, армия сама по себе не дает дохода в мирное время, если предприятие ВПК как-то выдает продукцию на гора, то все остальное вроде как и балласт. Раз нет дохода, то можно ли говорить об эмиссии АД- бумаг? Можно, так как именно под конкретную численность вооруженных сил, соответствующие им арсеналы и инфраструктуру, выделяются бюджетные средства. На бюджет ложится нагрузка за обслуживание военных процентов, т.е. процентов по АД – бумагам. Так как эмитент в любом случае государство, то вопрос в принципе снимается. Второй источник покрытия процентов по АД — бумагам: доход по экспорту вооружений в иностранных АД, либо на переходном этапе, даже и в деньгах, скажем, по экспортной сделке с некой небольшой страной, не имеющей системы антиэкономики в полном смысле, но периодически покупающей вооружение. Впрочем, это детали. Самое главное, что проценты на обслуживание закладываются в бюджет, а более современные и мощные вооруженные силы обеспечивают обращение АД — бумаг. Как же считать металл, энергию и все остальное, необходимое для производства вооружений, если это берется из ресурсов мирной экономики? Продаст ли электричество энергетическая компания, потратившая на генерацию деньги, и получившая взамен антиденьги? Захочет ли она получать антиденьги вообще?

Есть три варианта: 1. как есть, пусть поставщики/ энергетики конвертируют необходимые суммы через легальный механизм диффузии между финансовыми системами, либо антиденьгами осуществляют все необходимые платежи – рентные и налоговые, включая и те платежи, которые должны были бы платить деньгами; 2. они получают квоту на изначальный ресурс/источник из бюджета на безденежной основе, исходя из планового расхода ресурса/ источника на нужды антиэкономики; 3. цепочка стоимости антиденег непрерывна, ресурс исчезает физически и в отражении финансовом – ни за деньги, ни за антиденьги.

Это собственно аннигиляция, реальное столкновение противоположностей и их взаимоуничтожение. Ресурс ушел в антиэкономику и перестал существовать для экономики. Finita la comedia. То есть на уровне превращения даров природы (углеводородов, гидроресурсов, руды, воды, радиоактивных элементов, естественного тепла и солнечной энергии) идет чистая потеря стоимости собственно продуктов природы. Для бюджета также исчезает природная рента, налоги по добыче и использованию и т.д. Остается лишь то, что мы называем добавленной стоимостью, созданной трудом, капиталом и интеллектом при производстве энергии, а это уже и налогами облагается, и в антиэкономике ценность имеет, потому что антиденьгами номинировано. Транспорт также попадает в двойное назначение: без разницы, что перевозить на платформе – танк или экскаватор. Однако перевозчик все равно будет получать за транспортные услуги АД. Также возможен варианты уплаты налогов в бюджет, в том числе, и за мирное использование (все равно на следующий бюджетный период надо закладывать расходы на антиэкономику), либо опять же обоснованная и строго нормированная диффузия в деньги. К вопросу по учету, нормам, плановым расходам и т.п.

Ответ прост: если при социализме без вычислительной техники умудрялись худо-бедно балансы народнохозяйственные сводить, то при современном уровне развития техники и технологий, особенно с возможностями суперкомпьютеров, вполне можно считать, по крайней мере, диффузию и точки пересечения обеих экономик. К вопросу секретных технологий и закрытых исследований. Как велись, так и будут вестись. Геополитику никто не отменял, более того, антиэкономика подразумевает и антагонизм, рынок вооружений, раздел сфер влияния, конфликты локального характера, собственно глобальное противостояние одних против других. Так что эта сфера в любом случае остается закрытой для всех до момента запуска в серию новых вооружений и уже имеющих свою антистоимость как для внутреннего потребления вооруженными силами или на международном рынке вооружений.

 

К. Рахимов Ноябрь 2008.

P.S. Тематика требует дальнейшего раскрытия в рамках деятельности той или иной экспертной группы.

Статьи и книги по теме:

Ориентация на север («Вечерний Бишкек», 26.06.2012)


Круглый стол в редакции газеты «Вечерний Бишкек» (26 июня 2012)


Ориентация на север

Для того чтобы Кыргызстану стать членом Таможенного союза, необходим так называемый “волшебный пендель”. Такую оригинальную идею озвучил независимый эксперт Кубат Рахимов на круглом столе.

“Выбор Кыргызстана: Китай / Таможенный союз”, инициатором которого выступил Московский институт стран СНГ.

“С кем нужно дружить, чтобы не выглядеть такими всеядными?” — задавались вопросом решительно настроенные эксперты, больше склонявшиеся к пророссийской ориентации. Они приводили свои аргументы. Даже предлагали устроить в Жогорку Кенеше коллективные чтения “Манаса”, подчеркивая, что родина Манаса — российский Алтай. Экономисты и политики сходились во мнении, что Кыргызстан должен отходить от такого понятия, как “Дордойстан”. Следует развивать и наращивать темпы производства. И здесь, очевидно, без вступления в Таможенный союз не обойтись.
Надо сказать, что Россия ревностно относится к нашей дружбе с Китаем. Не зря россияне провалили идею китайцев создать Госбанк ШОС. Ведь благодаря финансовой организации на второй план отодвинется давно ставший политическим рычагом давления Антикризисный фонд ЕврАзЭС. Вот и летят камни в адрес президента Алмазбека Атамбаева, который якобы проявляет “некоторую инертность во внешней политике”. А ведь уже время определиться, по какой дорожке и с кем нам по пути.
— Надо понять, что Кыргызстан — это Европейская Азия, а не задворки СУАР, — заявил на диспуте Кубат Рахимов. — Сегодня отношения между КР и КНР напоминают басню Крылова “Слон и Моська”. Назовите конкретные интеграционные проекты, которые предлагает КНР нашей республике. Только ШОС. Мы постоянно стараемся позиционировать себя как равноправные партнеры, но население всего Кыргызстана меньше, чем в одном Урумчи. Единственное наше преимущество — геополитика. Поэтому вокруг нас ведут игры военно–стратегические и логистические консорциумы, такие как Центр транзитных перевозок в аэропорту “Манас”. Надо определиться, с кем мы и как мы? Если наш выбор — задворки, пожалуйста, туда нам и дорога. Пока страна мечется, время уходит.

— Сегодня в Кыргызстане проходит много диспутов, споров о том, куда движется страна, — отмечает эксперт в КР Института стран СНГ Аза Мигранян. — Этот вопрос интересует всех, начиная с политиков и заканчивая домохозяйками. Патовая экономическая ситуация характерна для республики достаточно долгое время. И однозначно, собственных ресурсов для того, чтобы справиться с проблемами, у нас нет. Необходимо выбирать системную модель экономического сотрудничества, которая позволит реализовать серьезную миссию, реанимации экономической системы. Пока Кыргызстан восприимчив к любым веяниям и предложениям. Мы сотрудничаем, дружим со всеми. Иногда складывается впечатление, что мы всеядны. Но приоритеты должны быть расставлены. Это позволит скоординировать усилия для дальнейшего развития. Тогда мы сможем задавать тон и решать вопросы целенаправленно.
По словам Мигранян, распыление ресурсов на всевозможные проекты не принесет нужного экономического эффекта. “Каковы должны быть взаимоотношения с нашими близкими, менее близкими и далекими партнерами, чтобы был успешный результат от интеграции?” — задается вопросом эксперт.

— В первую очередь усилия должны быть направлены на решение социальных вопросов, — рассказывает Мигранян. — Благодаря этому государство выполнит свою главную миссию — обеспечит достойный уровень жизни. Интеграционные проекты позволят обеспечить водную и энергетическую безопасность. Сохранение и обеспечение продовольственной безопасности. Для достижения этих целей необходимо рассмотреть комплекс интеграционных мероприятий, экономических проектов, сотрудничать с другими странами, вместе с которыми можно будет решить эти вопросы.
— Важно поднять вопросы и водноэнергетической безопасности, — отмечает глава Центра перспективных исследований Сергей Масаулов. — За 20 лет надо было согласовать политику в этом направлении. Но, к сожалению, договоренности достигались не на достаточно высоком уровне. Если мы не сможем договориться сейчас, то впоследствии это за нас сделает природа. Необходим серьезный глобальный и интеграционный проект в этом направлении.

По словам Масаулова, за последние десятилетия республика по своему развитию ушла далеко назад. Малые республики с небольшой экономикой вынуждены отдавать часть своего суверенитета. И тут важно, с кем мы пытаемся договориться для решения основных проблем. Помимо этого, не менее важная проблема — обезлюдивание приграничных территорий. А это очень даже опасно и угрожает государственности.
— Мир стал другим, — взял слово директор Национального института стратегических исследований Мелис Джунушалиев. — Сегодня Кыргызстан самостоятельно определяет траекторию развития. Внешняя политика отражает внутренние процессы, их продолжает. Ясно одно, в одиночку нам не справиться. Поэтому надо интегрироваться. Республике следует выбрать формат и определиться с тем, какие национальные интересы преследует страна объединяясь. Таможенный союз не самоцель, он просто может стать способом решения проблем.

Джунушалиев напомнил, что наши президент и премьер не раз отмечали, что Россия — стратегический партнер Кыргызстана, но это не мешает сотрудничеству с другими странами. Ведь на кону реализация такого важного проекта, как строительство железной дороги Китай — Кыргызстан — Узбекистан. “Говорить о том, что стране надо выбирать одно направление интеграции, неточно”, — считает директор НИСИ.
— Смена власти в 2005 и 2010 годах показала неспособность политической элиты договариваться о стратегических целях, — продолжает Мелис Джунушалиев. — Из–за того, что наблюдается дефицит государственности, практически разрушена вертикаль власти. Другая проблема — дефицит справедливости. В итоге важные решения принимаются без учета последствий. Не учитывается мнение населения. Необходимо принять меры, чтобы защитить население, бизнес, создать условия для поиска новой ниши в Евразийском союзе.

А пока политическая элита — как Лебедь, Рак и Щука. В стране нет четкой экономической политики. Одни тянут вправо, другие — влево, третьи идут прямо. Но ведь, пользуясь своими преимуществами, страна может стать связующим звеном, хабом между Западом и Востоком. “Мы сможем получать деньги от транзита товаров, пассажиров. Возможно, будет реализован проект финансовой биржи, которая станет связующим звеном между Западом и Востоком”, — считает директор НИСИ.
— В Кыргызстане существует дефицит государственности и справедливости, — сетует Джунушалиев. — Чиновники не могут определиться по поводу будущей интеграции. Не решен вопрос, по какому пути пойдет страна дальше. Власть разделена на несколько лагерей. И это мешает двигаться по правильному пути. Кроме того, принимая важные решения, никто не считается с народом. Это неправильно. Невозможно принимать важные государственные решения и не знать, как население отнесется к ним.
Председатель парламентского комитета по бюджету и финансам Ахматбек Келдибеков переживает, что за двадцать лет независимости было подписано и ратифицировано немало соглашений, которые так и остались на бумаге:

— Власть меняется, и новые руководители, определяясь с векторами сотрудничества, потом легко меняют свою позицию. В итоге из одной крайности начинаем метаться в другую. Как говорят, “халва, халва, а во рту слаще не становится”. Все обещают сделать экономику “конфетно–мармеладной”, но не получается. Беда в том, что до сих пор мы не изучили даже структуру ВВП. Как при таком раскладе выбрать партнеров для сотрудничества?
…Сегодня отсутствие внятной концепции экономического развития, внешнеэкономической политики создали благоприятную почву для бесконечных дискуссий по выбору приоритетного партнера Кыргызстана. Потенциальные перспективы, угрозы и выгоды в области международной торговли, инфраструктурных проектах, вопросах регулирования миграционных потоков обусловливают формат и динамику экономического развития внутри страны. Периодические декларации дружбы и сотрудничества с различными странами формируют эффект упущенных выгод. Поэтому осмысленная концепция внешнеэкономической политики крайне необходима для участия в интеграционных процессах с определенным и постоянным кругом партнеров.
При этом невнятная политика привлечения финансовых ресурсов привела к огромному внешнему долгу и неэффективности используемых средств. В такой нелегкой ситуации нам надо не выбирать, а следует впрыгивать в Таможенный союз. Необходимо как можно быстрее интегрироваться. Иначе страна в третий раз попадет в очередную встряску. Не зря, как отметил Сергей Масаулов, “наши мигранты уже давно выбрали страну, с которой хотят дружить”.

Политикам тоже надо это осознать и принять решение. Кстати, предприниматели с рынка “Дордой” быстро сориентировались и уже строят аналогичный рынок на окраине Москвы. Пора сделать шаг навстречу, а не растерянно стоять на распутье и смотреть на былинный камень Ильи Муромца. В нашем случае куда ни пойдешь — все равно чудес не найдешь. Настало время реально смотреть на вещи. Страна обязана определиться. Ведь интеграция на север отнюдь не означает, что мы не должны сотрудничать с другими. Главное — грамотно сформулировать национальные интересы.

 

Ирэн СААКЯН

Статьи и книги по теме:

Круглый стол в редакции газеты «Вечерний Бишкек» (20.06.12)

Круглый стол в редакции газеты «Вечерний Бишкек»

20 июня 2012

Вели круглый стол:

Ирэн СААКЯН, Максим ЦОЙ

Петля на шее

Ситуация с внешним долгом тревожная. Он растет как снежный ком. Но власти будто забыли, что кредиты надо отдавать, и пытаются успокоить народ. Страна подсела на иглу внешних заимствований. Особенно это заметно в периоды, когда доноры не спешат выделять очередные транши. И тогда все смахивает на ломку наркомана, когда экономически больной организм не может получить очередную дозу льготных кредитов. Об этом на круглом столе в “Вечерке” говорили постоянный представитель Всемирного банка в Кыргызстане Александр КРЕМЕР, постоянный представитель МВФ в Кыргызстане Коба ГВЕНЕТАДЗЕ, заместитель министра финансов Мирланбек БАЙГОНЧОКОВ, депутат Жогорку Кенеша Равшан ЖЭЭНБЕКОВ, председатель ОНС при Минфине Азамат АКЕЛЕЕВ и независимый эксперт по странам Центральной Азии Кубат РАХИМОВ.

Попались

“ВБ”: — На днях депутат Жогорку Кенеша Райкан Тологонов заметил, что Всемирный банк и Международный валютный фонд посадили республику на иглу внешних заимствований, тем самым лишив ее самостоятельности и независимости. Как вы оцениваете подобные высказывания?

БАЙГОНЧОКОВ: — Брать или не брать — сложный вопрос. В мире мало стран, которые развиваются без займов. Конечно, если у Кыргызстана было бы больше возможностей, а экономика была бы более развитой, мы могли и не увеличивать внешний долг. Но в нашей ситуации для развития необходимы внешние ресурсы. Сегодня любой бизнес в стране нуждается в деньгах. Но здесь должен быть рациональный подход.
Можно провести параллель между бизнесом и экономикой страны: если нет ресурсов, возникает необходимость в заимствованиях как внешних, так и внутренних. В том случае, когда у государства есть средства, оно направляет их на развитие бизнеса. Но когда денег нет, правительство обращается за помощью к международному сообществу.

“ВБ”: — Сколько приходится платить ежегодно, обслуживая внешние заимствования?

БАЙГОНЧОКОВ: — На 1 мая внешний долг Кыргызстана составил 2 миллиарда 850 миллионов долларов. По предварительным данным, соотношение к ВВП на 1 января 2012 было 47,7 процента. В год на обслуживание долга тратится около 83 — 84 миллионов долларов.
В 2000–м у нас соотношение внешнего долга к ВВП было 120–130 процентов. Это были самые тяжелые времена. Но после того как мы начали проводить более осторожную политику заимствования, привлекать грантовую помощь, ситуация начала улучшаться. Деньги отдаем без просрочек, в противном случае нам грозят штрафные санкции. По состоянию на 1 января внешний долг составил 55 процентов от ВВП.
КРЕМЕР: — Ситуация с внешним долгом в республике не ухудшается, а улучшается. Деньгами надо уметь правильно пользоваться. Ведь, получая дешевые кредиты, можно привести страну к процветанию. Правительство должно разумно работать в этом направлении.
ГВЕНЕТАДЗЕ: — Если кредиты используются разумно и способствуют развитию экономики, позволяя обеспечить рост, тогда они эффективны. Государство обращается за внешними займами тогда, когда бизнесу в развивающихся странах нужно пространство для дыхания. Кстати, кредиты необходимы также и для реализации инфраструктурных проектов. Внешние займы позволяют стимулировать рост бизнеса. Предприятия работают, платят налоги.
Вырисовывается цепочка: заимствования позволяют развивать бизнес, что приводит страну к развитию и в дальнейшем к независимости от кредитов. МВФ совместно с ВБ ежегодно проводит анализ устойчивости внешнего долга. (Подобные исследования проводятся для всех стран.) Согласно последней оценке, Кыргызстан относится к странам с умеренным уровнем внешнего долга. То есть долгового бедствия в стране не наблюдается.

“ВБ”: — Многолетняя практика заимствования показала, что порой международные организации преследуют достаточно меркантильные интересы, доводят страну до экономического коллапса, а потом она оказывается в клешнях дальнезарубежных дядюшек. Что мешает эффективно расходовать кредитные средства?
КРЕМЕР: — Если государство берет деньги в долг, то использовать средства должно с максимальной пользой. Для того чтобы контролировать расходы, не надо изобретать велосипед. Любые проекты должны быть детально изучены. Например, что касается госзакупок. Когда тратятся большие деньги, надо считать каждый тыйын. Счета должны быть подконтрольны как парламентариям, так и общественности. Это хорошая методика, чтобы обеспечить эффективное использование заемных средств.

АКЕЛЕЕВ: — Верно. Внешняя помощь должна использоваться максимально прозрачно. Понятно, что миссия донорских организаций — обеспечение финансовой стабильности. Но нельзя достичь поставленных целей без эффективного и ответственного управления. Помощь, которая оказывается донорами, должна быть привязана к показателям по добросовестному управлению. Надо более ответственно подходить к этому вопросу. Принимать меры при нерациональном использовании денег.
КРЕМЕР: — Для развития экономики не следует ограничиваться только использованием заемных средств. Надо идти дальше и привлекать прямые иностранные инвестиции. Бизнесменам как воздух нужны гарантии. Только тогда они согласятся вложить свои кровные в Кыргызстан. Например, в проект по строительству железной дороги Китай — Кыргызстан — Узбекистан. Будем надеяться, что республика в состоянии привлекать частные капиталы.

РАХИМОВ: — Я категорически против строительства китайской железной дороги! Кыргызстану выгоднее начать строительство железнодорожного узла Чуй — Фергана. Это станет нашим вкладом при вступлении в Единое экономическое пространство. Кстати, внешний долг нельзя рассматривать без интеграционных тенденций. От того, какой вектор сотрудничества Кыргызстан выберет, зависит структура внешнего долга.
Сложилось так, что если нас завтра позовут в Евразийский экономический союз, мы готовы подстроиться под него. Но в ЕС нас не ждут. Страна сегодня даже готова стать 51–м штатом Америки. Но так нельзя. Надо сориентироваться и выбрать свой путь.

“ВБ”: — Последние экономические показатели говорят, что Кыргызстану грозит коллапс. Что скажете об этом?

АКЕЛЕЕВ: — Инвестиционный климат в республике далек от совершенства. Пока к нам не спешат солидные инвесторы. Поэтому ожидания пессимистичные. Не знаю, как к концу года правительство выйдет на ранее озвученные цифры касательно экономического роста.
К сожалению, дешевые кредиты приходят в Кыргызстан с какими–то условиями. По сравнению с предыдущими годами в 2011–м республика получила больше займов, чем грантов — в прошлом году Кыргызстан получил только 30 процентов безвозмездной помощи. 

Куда уходят деньги

ЖЭЭНБЕКОВ: — Я бы не стал говорить, что мы, как наркоманы, сели на иглу внешних заимствований. Но страна пока не сможет выжить без них. Двадцать лет подряд дефицит республиканского бюджета покрывался за счет финансовых вливаний доноров — ВБ, МВФ, АБР. Во времена Акаева и Бакиева на бюджетную поддержку республика ежегодно получала около 300–400 миллионов долларов. В этом году дефицит бюджета прогнозируется примерно 450 миллионов долларов, что составляет 17 миллиардов сомов. Предполагаю, что казна недосчитается значительно больше ранее озвученной суммы. Порядка 25 миллиардов сомов. Откуда деньги на покрытие дефицита республиканского бюджета?
БАЙГОНЧОКОВ: — Не соглашусь, что дефицит составит 25 миллиардов сомов. Правительство не станет в нынешнем году наращивать расходы.
АКЕЛЕЕВ: — Насколько известно, за этот год вы должны были собрать 56 миллиардов сомов в виде налогов. Пока собрали всего 22 миллиарда. Получается, план не выполняется?
БАЙГОНЧОКОВ: — Это данные за неполные пять месяцев. Первые три месяца собираемость налогов ниже. Потом постепенно темпы сбора увеличиваются.
АКЕЛЕЕВ: — Но насколько мне известно, “Кумтор” уже заплатил авансом за год вперед?
БАЙГОНЧОКОВ: — Не знаю. Это вопрос к ГНС.

“ВБ”: — Как будете закрывать брешь? Иностранные доноры денег могут не дать. Помните, говорили о 106 миллионах долларов из антикризисного фонда ЕврАзЭС.

До сих пор не получили.

ЖЭЭНБЕКОВ: — Сегодня никто не хочет давать взаймы. Все из–за того, что ведущие государства отвернулись от нас. Страна теряет поддержку доноров, которые помогали с пополнением бюджета. Если мы не получим денег, произойдет очередная смена власти. Ибо правительство не сможет выплатить заработную плату бюджетникам, останутся нерешенными социально–экономические проблемы. Время показало, что кабмин занимается популизмом. Кыргызстан проедает республиканский бюджет. Отсюда все наши проблемы.

“ВБ”: — Почему США, Европа, Россия, Япония не протягивают руку помощи?
ЖЭЭНБЕКОВ: — Мы не умеем работать с международными донорами, поэтому они не хотят с нами разговаривать. Кыргызстану может оказать денежную помощь Китай, но он требует взамен наши ресурсы. Турция обещает выделить деньги, но тянет резину. Это еще раз говорит о том, что мы потеряли всех своих внешнеполитических партнеров.
Вывести экономику из тупика может только эффективная работа правительства. Необходимо отказаться от популизма. Например, для реализации предвыборных обещаний и решения политических задач правительство стало выдавать сельчанам неэффективные займы под 7 процентов годовых. В итоге 20 миллиардов сомов, которые выделил “Кумтор”, тратятся неправильно. Эти средства следовало направить на покрытие бюджетного дефицита.

РАХИМОВ: — Когда средства тратятся нерационально, возникает мысль: зачем брать огромные суммы взаймы? Для меня не совсем понятна проблема внешнего долга. Куда в конечном итоге уходят эти суммы? Достаточно большой процент грантов и займов тратятся на самих доноров, на зарплату иностранным специалистам, руководителям, персоналу. Следовательно, деньги эти обратно возвращаются тем, кто их выдает.
Не понимаю я и того, почему, например, городские дороги строятся на деньги китайского гранта китайскими компаниями? Это говорит об абсолютной неэффективности налоговой системы. Где деньги дорожного фонда? Я долгие годы прожил в Беларуси, где лучшие дороги в Восточной Европе. А знаете почему? Потому что там проводится правильная фискальная политика. Почему нам не перенять этот опыт?

“ВБ”: — Расплачиваться по долгам придется будущему поколению. Сколько сегодня задолжал каждый отдельно взятый гражданин нашей страны?
БАЙГОНЧОКОВ: — Порядка 580 — 590 долларов.

“ВБ”: — Получается, проедая займы, мы загоняем себя в угол
БАЙГОНЧОКОВ: — Снижение темпов связано с ситуацией в горнодобывающей промышленности.
РАХИМОВ: — Думаю, распутать клубок экономических проблем поможет дефолт национальной валюты. Кстати, девальвация привела к процветанию Беларуси. Сегодня это не самая бедная страна Восточной Европы. Кыргызский сом — переоцененная валюта, инструмент “дордоистана”, который обслуживает интересы той части бизнеса, которая, перекручивая китайские товары, выдавливает их на рынки России, Казахстана и Таджикистана.
ГВЕНЕТАДЗЕ: — Возникает вопрос: эффективны ли проекты государственных инвестиций? Для того чтобы это определить, есть хорошие инструменты. Во–первых, должно быть сделано технико–экономическое обоснование проекта, в процессе реализации которого необходимо провести мониторинг. Затем, по завершении проекта, должна быть дана оценка, достиг ли проект поставленной цели?
И другой вариант. Что делать, если не брать займы? Обеспечить более высокий экономический рост. За счет этого — высокую собираемость налогов. Мониторинг за прозрачностью и подотчетностью должен всегда продолжаться. И еще один момент, который все доноры считают важным для страны. Это реформа управления государственными финансами. Благодаря этому можно быть уверенным, что донорские средства, выделенные на реализацию проектов, потрачены правильно.
АКЕЛЕЕВ: — Сегодня можно увидеть, с каким сопротивлением идет процесс прозрачного управления финансами. Минфин реализует проект окмот.kg, но на сайте по госзакупкам можно увидеть информацию только по 5 — 6 тендерам. Хотя ежедневно госорганы проводят множество аукционов. Проблема в том, как заставить госорганы публиковать эти данные. Нет твердой политической воли, чтобы каждое министерство и ведомство полностью раскрыло информацию по тендерам. Хотя эти инструменты заложены.
Вот проект Всемирного банка по автоматизации и обеспечению прозрачности казначейства, человеческих ресурсов. Его реализация длится уже 9 лет. До сих пор он не внедрен. Но есть альтернативный продукт, который начал действовать. Зачастую проекты, направленные на обеспечение прозрачности, неэффективны. Здесь вина в первую очередь нашего правительства, в какой–то степени проглядывается и вина доноров, которые не обозначают проблему. И вся эта тягомотина продолжается.

Для проведения реформ министру финансов Акылбеку Жапарову хватило 3 месяцев. Не знаю, что его сегодня мотивирует, но изменения уже видны. И все–таки решающим моментом является политическая воля, желание конкретных людей все изменить. Ведь именно в их полномочия входит решение государственных проблем.

Как в шелках

“ВБ”: — Здесь прозвучал упрек в адрес Всемирного банка. Что вы на это скажете?
КРЕМЕР: — Мы неизбежно приходим к выводу: хорошо потраченные деньги, это деньги, которые хорошо потрачены. В Кыргызстан светлое будущее придет благодаря улучшению инвестиционного климата и условий ведения бизнеса. И это требует не столько больших денег, сколько политических решений. На опыте своих проектов мы видели, как, например, модернизация старой советской ирригационной системы привела к тому, что доходы фермеров росли на 10–15 процентов. Недавно я посетил место реализации проекта по реконструкции дороги Ош — Исфана. Реконструкция еще не закончена, но по обеим сторонам дороги уже выросли новые кафе и другие здания.
Но инвестиции в материальные объекты не так важны, как инвестиции в людей. Когда бог делил ресурсы между центральноазиатскими странами, то Казахстану и Узбекистану досталась большая часть полезных ископаемых. Зато кыргызов наделил большей изобретательностью. Последние 20 лет страна жила не столько на своих ресурсах, сколько на умственном развитии, образовании и изобретательности. Очень важно, чтобы рабочая сила в Кыргызстане оставалась грамотной и образованной. Средства, вложенные в образование сегодня, вернутся через некоторое время в виде налоговых поступлений в бюджет.

“ВБ”: — Но как быть с тем, что наметилась устойчивая тенденция, когда люди уезжают из страны? Скоро здесь никого не останется…
КРЕМЕР: — Кыргызстан должен стать привлекательным для образованных и изобретательных предпринимателей. Чтобы им было интересно вести здесь бизнес. И еще один момент, который нельзя обойти стороной. Несмотря на то, что в плане создания правовой базы для осуществления реформ дела у Кыргызстана идут хорошо, чтобы удержать рабочую силу внутри страны, необходимо создать среду, в которой инвесторы будут чувствовать себя в безопасности и ощущать стабильность. Хотя, наверное, сейчас не сказал ничего такого, что не было бы известно всем присутствующим здесь.
АКЕЛЕЕВ: — Об инвестиционном климате у нас говорят на протяжении последних 15 лет. Но прогресс очень незначительный. Факт того, что люди стремятся покинуть эту страну, и есть показатель успешности проводимых реформ. Я думаю, что главной причиной желания выехать являются экономические проблемы. Почему не происходит сдвигов? Возьмем такую инициативу, как введение безвизового режима, “открытое небо”. Если внимательно посмотреть, то увидим, что сами чиновники МИД, ГКНБ стали преградой для введения этих инициатив. Хотя все понимают, что такие инициативы сделают Кыргызстан торговым хабом. Однако узкие интересы отдельных групп мешают благим начинаниям.

ЖЭЭНБЕКОВ: — Я хотел бы озвучить факты. Падение ВВП составило 7 процентов, экономический рост снизился на 5 процентов. Роста сельского хозяйства в этом году не предвидится. Теперь о действиях нашего правительства. Премьер Омурбек Бабанов говорит о необходимости повышения налогов на мобильную связь, на туризм и горнорудную отрасль. Такие заявления бумерангом отражаются на предпринимателях. Они убегают из Кыргызстана. Акылбек Жапаров говорит: есть риск, что мы в этом году не соберем 5 миллиардов сомов доходной части бюджета. Мэр Бишкека Иса Омуркулов — что город недосчитается 1,5 миллиарда сомов. Вице–мэр Оша тоже опасается недобора налогов. Что в такой ситуации остается делать? Только обращаться за помощью к международным финансовым организациям, чтобы выживать.

“ВБ”: — Вы будете нам помогать?

ГВЕНЕТАДЗЕ: — В течение года могут произойти события, которые не в сфере контроля правительства. Например, затяжная зима или подвижки льда на высокогорном руднике. Роль доноров — помочь справиться с такими передрягами. При условии, что правительство со своей стороны сделает все возможное, чтобы улучшить ситуацию.
КРЕМЕР: — Критиковать всегда легко. Но давайте внимательно посмотрим, что правительство Кыргызстана сделало за последние два года. Два вооруженных конфликта, которые свели на нет все усилия, предпринятые ранее для сокращения бедности. Как результат министру финансов пришлось защищать перед парламентом бюджет на 2011 год с заложенным дефицитом в 8 процентов от ВВП.

Кроме того, произошло повышение цен на продовольствие, которое было самым высоким в Центральной Азии. Вдобавок выросла стоимость топлива. Несмотря на это, правительству удалось свести концы с концами. Многие мои коллеги, работающие в странах Восточной Европы, жалуются на бюджетные проблемы, которые они испытывают в связи с кризисом в еврозоне. Так вот, надо сказать, что в тех странах не сталкивались с такими серьезными проблемами, как в Кыргызстане. Перед вашим правительством еще много трудных задач. Нужно обеспечить систематический прирост налоговых доходов, провести работу по повышению прозрачности государственных расходов. Я все это сказал для того, чтобы не принижались заслуги правительства начиная с 2010 года.
БАЙГОНЧОКОВ: — Нынешнее правительство работает всего пять месяцев. И все требуют от него, чтобы оно показало, что сделало. Мы не могли предугадать техногенную катастрофу на “Кумторе”. Если бы не она, показатели были бы сейчас другие.
Была затяжная зима, какой не наблюдалось последние десять лет. Я не хочу списывать все проблемы на природные катаклизмы. Но нужно учитывать и этот фактор. Правительство старается выполнить обязательства, которые приняло. Мы выплачиваем зарплату, пособия, пенсии. Май, июнь, июль — самый трудный период по выплате зарплаты. Ведь сейчас время отпусков. Прозвучало, что страна находится перед катастрофой, дефолтом. Конечно, сейчас наблюдается объективный спад в экономике. Но правительство делает все возможное, чтобы выправить ситуацию. Не бывает быстрых решений, которые в одночасье могут устранить все проблемы. На все требуется время. Надеюсь, к концу года правительство выполнит все обязательства. Конечно, для этого необходима поддержка парламента, за которой мы будем обращаться.
АКЕЛЕЕВ: — Говорят, что реформы реализуются очень долго. Я считаю, что в этом виноваты не только чиновники, но и избиратели. Мы сами выбрали парламент, из которого вышло это правительство. Есть и определенные чиновники, которые преследуют узкие интересы. Они блокируют реформы. Хотя не секрет, несколько крупных инвесторов могут обеспечить рост экономики в течение двух–трех лет. Хочется, чтобы избиратели в следующий раз подумали, прежде чем отдавать свои голоса за кого–либо.

Чемоданное настроение

РАХИМОВ: — Я бы все–таки хотел развеять экономический романтизм господина Кремера. Принцип невидимой руки Адама Смита не работает в Кыргызстане. Вы говорите, что благодаря крупным инвестиционным проектам у нас сразу начнутся положительные процессы. Я в это особо не верю. В Кыргызстане экономика, которая нуждается в ручном управлении.

АКЕЛЕЕВ: — Тут я с вами не соглашусь. Торговля, швейная отрасль, туризм — секторы, которые развились самостоятельно, без какой–либо поддержки со стороны государства. Главное, чтобы оно не мешало.

РАХИМОВ: — Вы сказали, что Кыргызстан в отличие от соседних республик пошел по пути развития навыков, умений и поднятия уровня управленческих кадров. Но ведь тем самым США, Евросоюз решили свои кадровые вопросы. Может быть, в микроскопическом режиме. Я имею в виду то, что кыргызстанцев с хорошим образованием, работающих за рубежом, в разы больше, чем казахстанцев. Хотя пропорция по численности населения обратная. Это говорит о том, что проведение реформ в том виде, как сейчас, вымывает из страны слой самых квалифицированных кадров.
Поэтому грань между либералами и либертарианцами очень тонкая. Навязывание Кыргызстану либертарианской модели, считаю, очень опасно. Проблематику внешнего долга можно политизировать, даже найти оправдание правительству. Но я бы хотел, чтобы все поняли, что стране сейчас необходима перезагрузка. Мощный рывок от спекулятивно–потребительской схемы к аграрно–индустриальной, ориентированной на местные региональные рынки. В первую очередь это Центральный и Восточный Казахстан и Урало–Сибирская территория. Чтобы выйти в этом направлении, нужно провести девальвацию национальной валюты, которая обслуживает спекулятивный поток, обеспечить конкурентоспособность местного производства.

Внешнее заимствование должно идти под производственные проекты. А что касается инфраструктурных проектов — китайских, американских, российских — не важно, я призываю взять год тишины. Мы должны разобраться, какая дорога нам нужна. Провести международную конференцию по вопросу строительства железной дороги Китай — Узбекистан — Кыргызстан. Есть альтернативная дорога Чуй — Фергана, которую я активно пропагандирую. Нельзя руководствоваться конструкциями, заложенными в середине 90–х годов, когда экономика Кыргызстана была совсем другой. Сегодня появилась информация, что иранская сторона готова финансировать китайско–узбекско–кыргызскую железную дорогу. Насколько серьезны эти заявления и какими будут условия, пока совершенно непонятно. Опять же, учитывая непростые отношения Атлантического блока с Ираном, захотят ли Вашингтон, Брюссель и Тбилиси, чтобы здесь была железная дорога?

БАЙГОНЧОКОВ: — Железная дорога будет строиться на прямые инвестиции. Государство не собирается давать никаких гарантий или реализовать проект в обмен на ресурсы. Это четкая и однозначная позиция правительства.
РАХИМОВ: — Главным приоритетом должен быть производственный сектор, а потом уже все остальное.

ГВЕНЕТАДЗЕ: — Для повышения спроса на кыргызские товары вы предлагаете провести девальвацию национальной валюты. Этот инструмент был использован несколькими странами — Россией, Казахстаном, Грузией, Арменией, другими. То, что они использовали этот инструмент, не говорит о том, что Кыргызстан должен обязательно последовать их примеру. Я не могу сказать, насколько такая мера могла бы быть полезной. Например, трудно предугадать, в каком положении тогда окажутся коммерческие банки.

КРЕМЕР: — Я бы сказал, что нужно разумно брать в долг и эффективно использовать занятые средства.
ЖЭЭЕНБЕКОВ: — Кыргызстан не Россия, не Казахстан, не Беларусь. Девальвация применяется в странах, где власть сильная. Это авторитарные страны. В Кыргызстане сегодня можно провести девальвацию, а завтра не будет правительства. В нашей ситуации мы не можем обойтись без займов, это единственный способ выжить.
БАЙГОНЧОКОВ: — У нас нет ресурсов.

ЖЭЭЕНБЕКОВ: — У нас есть только один выбор — брать дешевые или дорогие деньги. Дешевые дают только МВФ и Всемирный банк. Дорогие мы получаем из Кувейтского фонда или из Китая. Проблема не в том, у кого брать деньги, а в том, как повысить эффективность правительства. Оно должно бороться с коррупцией, проводить структурные реформы, эффективно использовать получаемую внешнюю помощь. Эти системные проблемы нам нужно решать. Девальвация — это техническая сторона, которая не даст нам фундаментальных изменений.

“ВБ”: — Тогда как бы вы оценили работу правительства?

ЖЭЭЕНБЕКОВ: — По проведению системных реформ, борьбе с коррупцией, повышению эффективности самого правительства на ноль. Борьбы с коррупцией нет. Реформ нет.

“ВБ”: — Что нас в таком случае ждет?

ЖЭЭЕНБЕКОВ: — Уйдет одно правительство, придет другое.

“ВБ”: — Где гарантия, что очередное окажется лучше?

ЖЭЭЕНБЕКОВ: — Такой гарантии нет, но есть надежда.

РАХИМОВ: — Какова структура государственного долга?
БАЙГОНЧОКОВ: — Внутренний долг — 8,9 процента, внешний — 91,1.

РАХИМОВ: — То есть можно двигаться в сторону увеличения доли заимствований у внутреннего инвестора?

БАЙГОНЧОКОВ: — Все верно.

РАХИМОВ: — А что для этого необходимо сделать?

БАЙГОНЧОКОВ: — Развивать рынок ценных бумаг, повышать доверие населения. Ценные бумаги, выпускаемые правительством, — самые защищенные. За весь период независимости не было ни одного случая непогашения. Сейчас мы намереваемся сделать так, чтобы размещение ценных бумаг происходило через фондовую биржу.

Ирэн СААКЯН, Максим ЦОЙ


Фото Владимира ПИРОГОВА

P.S. Международное сообщество недавно пообещало Кыргызстану выделить миллиард долларов. Если эта сумма дойдет до адресатов, можно только позавидовать политическому мужеству нашего правительства, осмелившегося сунуть голову в очередную кредитную петлю. За последние годы многие страны пытаются проявить политическое мужество и сформировать свою независимую экономическую стратегию развития. У нас, наоборот, постоянно клянчат у международных организаций гранты. 
Напомним, первым затянул удавку на шее Кыргызстана Аскар Акаев, который набрал долгов на 2 миллиарда долларов. Тогда страна подписывала один кредитный договор за другим, стандартно ссылаясь на то, что долговое бремя по международным меркам невелико. Уже в начале 2000–х сумма достигла критической отметки, составив свыше 80 процентов от ВВП. Этот показатель стал одним из худших в Содружестве. Выходило, что каждый гражданин страны задолжал по 400 долларов. Тогда это могло привести к катастрофе и грозило утратой финансовой стабильности.
Президент Бакиев твердил с высоких трибун, что не будет занимать, однако не отказался от 300–миллионного российского кредита, и с его легкой руки мы в очередной раз еще туже затянули удавку на шее. А ведь, предоставляя деньги, международные доноры предлагают нам играть по их правилам и следовать их моделям развития, которые порой приводят к финансовым катастрофам, таким как дефолт 1998 года в России. Во многих странах помощь привела к экономической, социальной и финансовой катастрофе, резкому снижению уровня жизни. Факт остается фактом — сотрудничество с донорами не уберегло и Кыргызстан ни от одной крупной ошибки в ходе так называемых реформ.
Главный вывод, который давно пора сделать, заключается в том, что сотрудничать с донорами можно, но передоверять им свои реформы нельзя. А для этого как минимум нужно иметь собственную долгосрочную программу экономического развития. Тогда можно будет сверять требования с международными организациями и при необходимости отстаивать свою позицию. В противном случае мы обречены быть полигоном для третьесортных экономических экспериментов. Без собственной экономической политики, стратегии мы постоянно будем спотыкаться, ведомые равнодушными зарубежными консультантами, которым по большому счету наплевать на страну пребывания. В этом основная драма наших взаимоотношений с международным сообществом.
Последствия внешнего долга — это политическая и экономическая зависимость. Во всем мире дискуссии ведутся вокруг главного вопроса: является ли долговая накачка истинной целью таких институтов, как МВФ и ВБ, или это побочный результат деятельности неэффективных локальных правительств, которые привыкли решать проблемы кредитными средствами. Для ответа на этот вопрос надо отчетливо представлять, что вышеназванные институты не благотворительные организации. Выделяя огромные кредиты, международные доноры порой доводят население до нищеты, сбивают цены активов страны до минимума, а потом сами же их за гроши скупают. Так что правительству придется сто раз подумать, влезать в долги или все–таки вывести из тени экономику.

Статьи и книги по теме:

Эксперт: Нам не нужны бесполезные гранты

«Когда средства тратятся нерационально, возникает мысль: зачем брать огромные суммы взаймы?» – заявил «ВБ» эксперт Кубат Рахимов.

«Для меня не совсем понятна проблема внешнего долга, — отмечает Рахимов. — Куда в конечном итоге уходят эти суммы? Достаточно большой процент грантов и займов тратится на самих доноров, на зарплаты иностранным специалистам, руководителям, персоналу. Следовательно, деньги эти возвращаются тем, кто их выдает. Не понимаю я и того, почему столица, городские дороги строятся на деньги китайского гранта? Это говорит об абсолютной неэффективности налоговой системы. Где деньги дорожного фонда? Я долгие годы прожил в Беларуси, там одни из самых лучших дорог в Восточной Европе. А знаете из-за чего? Из-за правильной фискальной политики. Почему нам не перенять этот опыт?»
«Думаю, что распутать клубок экономических проблем поможет дефолт национальной валюты. Кстати, девальвация привела к процветанию Беларуси. Сегодня это не самая бедная страна Восточной Европы. Кыргызский сом – переоцененная валюта, инструмент «дордойстана», который обслуживает интересы той части бизнеса, которая, пропуская через себя китайские товары, выдавливает их на рынки России, Казахстана и Таджикистана», — рассказывает Рахимов.

URL: http://www.vb.kg/192179

Статьи и книги по теме:

Кубатбек Рахимов: Страна нуждается в волшебном пенделе для реиндустриализации

«Кыргызстан нуждается в волшебном пенделе для реиндустриализации», — сообщил международный эксперт по инфраструктурным проектам Центральной Евразии Кубатбек Рахимов во время круглого стола «Выбор Кыргызстана: Китай и/или Таможенный союз».

Жалеть торговцев с «Дордоя», потому что никто не спросил их, хотят ли они работать на заводах? Казалось бы, с одной стороны торговцы вступили в свободный рынок, и государство сняло с себя ответственность за их горести и печали. Однако нужно вновь реконструировать производство, а не ориентироваться на работников «Дордоя», считает эксперт.

Тем не менее, по данным Рахимова, дальше уровня первичного передела на горно-добывающих предприятиях ничего не идет. А народ истосковался по нормальной работе.

«Может, не хотят они ходить на «Дордой» и сидеть в железных ящиках. Почему мы не говорим об этом векторе. Наш человеческий капитал стоит больше, чем нам кажется», — заключил он.

 

URL: http://www.vb.kg/191827

Статьи и книги по теме: